Себастиан Брант - Брант Корабль дураков; Эразм Похвала глупости Разговоры запросто; Письма темных людей; Гуттен Диалоги

Иоанн Храп магистру Ортуину душевно, с превеликой любовию вовеки желает здравствовать и честь имеет быть его всепокорнейшим слугой

Брат и наставник возлюбленный, поскольку вы недавно отписали мне, дабы послал я вам при случае сочинение, или же письмо, или стихословесность, дабы видели вы, чему выучился я от вас в Кельне и в Девентере, к поношению Иоанна Рейхлина и рейх линистов, как есть они супостаты ваши. Да будет вам ведомо, что приложил я к тому великие старания. И ныне препровождаю вам поэтическое стихословесное послание, Овидиевым подобное, ибо памятую, что много охотнее читаете стихи, нежели прозу. Однако необходимо надобно вам оное исправить: ибо «ученик не выше учителя». И еще придется читать в голос — складно ли, ибо я покуда не вполне превзошел искусство складывать складно.

Послание Иоанна Храпа, новичка меж

поэтами и стихотворцами, наставнику

своему магистру Ортуину Грацию

Извиняйте, ежели в стихотворении сем есть ошибки, ибо ошибаться свойственно человеку, как сказал Философ {711} , и сами всенепременно напишите мне что-нибудь новое.

Брат Иоанн из Вердау магистру Ортуину Грацию желает здравствовать на множество лет и смиренно молитвит за него господу

Достопочтенный муж, как вы мне прописали, что вам доносят, что дело ваше в дурном обороте, и Иоанн Рейхлин исхлопотал от апостольского престола запрещение {713} , и еще прописали мне, что имеете боязнь, как бы он не одолел богословов и наш святейший орден и через то не посрамил бы церковь господню. О маловерный, неужто вы столь убоялись, что немедля готовы отчаяться? Ведь допрежде, как сопребывал я при вас в Девентере, не одержала вас толикая робость, а напротив того, превеликая отвага. Ибо ведомо мне доподлинно, как осилили вы двоих недорослей, что напали на вас с предлинными мечами, при вас же не было ни оружия, ниже щита. Но с помощью божией вы таково на них ополчились, что один со страху накакал в штаны. Сие видели многие и говорили: «Господи, ну и воитель этот Ортуин». И да будет вам ведомо, что ошибаетесь, ибо здесь, в римской курии, дела обстоят сугубо, и ежели кто в одном выигрывает, то в другом беспременно проигрывает. И бывает так, что который-нибудь человек вымогнет два, а не то и три приговора в свою пользу, а дело все равно проиграет. Вы, конечно, можете мне на это возразить так: «Но ведь папа разрешил продавать, читать и печатать «Глазное зеркало». Вольно же ему. Ежели он разрешил, что воспрепятствует ему запретить снова? Велика ли важность, когда его святейшеству дана власть вязать и решать, и никто ему не указ, ведь власть сия вездесущна, что должно быть ведомо вам из Евангелия, поелику вы столь блестяще превзошли Писание. Однако сошлюсь на каноническое право. Во-первых, папе дана власть над всем миром, воп. IX, к. IV, «Вся и повсюду» {714} , и может он единолично, даже и без собора низложить императора, как указует глосса на гл. «Ко апостольской» из «О решении и приговоре». А равно воп. II, VI, кан. «О прочем». И папа не послушествует закону, он сам есть олицетворенный закон на земле, как сказано в глоссе к главе XI «Об обязанностях особого судьи». А ежели папа есть закон, он может делать что хочет и ни с кем не соображаться. И хотя бы сегодня говорил он «да», завтра же может сказать «нет». Посему надобно вам иметь твердую уверенность, ибо недавно я слышал здесь от одного из судей при курии, мужа достойного и умудренного жизнью, что никак невозможно, чтобы папа вынес приговор против вас, ибо дело ваше верное и есть дело веры. Посему будьте тверды в своих борениях; и пускай лживят сии нечестивцы, вы же не обращайте внимания, ибо все вздор. Надеюсь, однако ж, вскорости обрадовать вас доброй вестью, ибо магистр наш Яков Гохштратен не щадит никаких сил. Недавно он устроил угощение и пригласил многих из курии, мужей старых и искушенных, и еще одного папского писца, коий пользуется особым благоволением его святейшества, и некоторых судей. Он потчевал их куропатками, и фазанами, и зайцами, и свежей рыбкою, и отменными винами, корсиканскими да греческими, и все говорили, что он ублажил их как нельзя более, и говорили также: «Видит бог, он великий богослов. И мы за него порадеем!» Чем премного его обнадежили. Однако на сем принужден кончить, ибо гонец более не желает ждать. Пребывайте во здравии и кланяйтесь от меня магистрам нашим, и магистрам, и Иоанну Пфефферкорну. Писано из Рима.

Магистр Корнелий Тупиций магистру Ортуину желает здравствовать на множество лет

По просьбе вашей, каковую посылали вы мне в Рим, когда я обретался еще при римской курии, должен я в подробности вам доносить, как продвигается дело веры, кое вы купно со другими богословами отстаиваете супротив Иоанна Рейхлина: но примите в соображение, что отъехал оттуда с великой поспешностью и не мог отписать ни слова. Однако порешил отписать вам немедля по прибытии во отечество, что ныне и делаю. Итак, да будет вам ведомо, что при бытности моей в Риме дела шли прескверно, о чем сильно печалуюсь. Ибо магистра нашего Якова Гохштратена тяжкая постигла нужда. И не совестно ли вам, богословам, не слать ему денег? Восхотели совершать дела великия — денег же дать не восхотели. Тако ли надлежит поступать? Когда сей магистр наш въехал о двух или же о трех конях в Рим, и был при деньгах, и ставил угощения, члены курии весьма его жаловали. Один спрашивал другого: «Кто сей такой?» Другой же отвечал: «Сей доктор из Германии, славы несравненной, и столь глубокомудр и велеречив, что его никому не превзойти. Он прибыл сюда оборонять дело веры противу одного мирского законника». В те поры куриалы его восхваляли и часто говорили мне: «Почтенный Корнелий, нельзя ли через вас сделать знакомство с сим знаменитым богословом?» Было у него тогда довольно покровителей, и дела его шли хорошо. Теперь же вы его покинули и не шлете ему денег, сколько потребно. Я однажды был у него на дому и, взглянувши на его рясу, узрел, что она кишит вшами. Он же, видя, что я сие вижу, привел по сему поводу место из Писания: «Звери твои обитали {715} там по благости твоей, Боже, ты готовил необходимое для бедного». И присовокупил: «Ревность моя снедает меня» {716} . Я же заплакал от жалости. Посему надобно вам порадеть, дабы братья проповедники посылали ему деньги. А ежели станут отговариваться неимением, велите взять из плоченных за индульгенции: ибо тут дело веры, и что будет сделано для дела сего, будет сделано для веры християнской. Пребывайте во здравии. Писано в Аугсбурге.