Себастиан Брант - Брант Корабль дураков; Эразм Похвала глупости Разговоры запросто; Письма темных людей; Гуттен Диалоги

Памфил.Ты велишь мне хлопотать и упрашивать, хотя можешь решить дело одним словечком.

Мария.Едва ли: я не в своей власти. В старину без согласия старших ни один брак не заключался. Впрочем, как бы там ни было, я считаю, что наш брак будет счастливее, если совершится по воле родителей. И потом, вам, мужчинам, так и полагается — хлопотать, это нам хлопоты не к лицу: похищение и насилие всегда девству в отраду, хотя мы часто так и горим любовью.

Памфил.Хлопотать я готов без устали, лишь бы твой выбор меня не обманул.

Мария.Не обманет — будь покоен, мой Памфил.

Памфил.Ты со мною слишком строга.

Мария.Но сначала обдумай и взвесь как следует собственный выбор. И страсть к совету не допускай — только разум. Что постановит страсть, то непродолжительно, мимолетно; что определит разум, в том век не раскаешься.

Памфил.Да ты отменно философствуешь! Выходит, надо тебя слушаться.

Мария.Послушайся — не пожалеешь. Впрочем, постой-ка, сомнение берет меня и омрачает душу.

Памфил.Долой сомнения!

Мария.Ты хочешь, чтобы я вышла за мертвеца?

Памфил.Ничего похожего! Я оживу!

Мария.Вот ты и развеял мое сомнение. А теперь прощай, Памфил, и будь здоров.

Памфил.Это уж твоя забота.

Мария.Желаю тебе доброй и приятной ночи. Ну, что вздыхаешь?

Памфил.Приятной ночи, говоришь? Ах, если б ты одарила меня тем, чего пожелала!..

Мария.Не торопись, твоя жатва еще не поспела.

Памфил.Так ничем на прощание и не обрадуешь?

Мария.Возьми этот благовонный шарик, он порадует тебе сердце.

Памфил.Прибавь хоть поцелуй.

Мария.Нет, я хочу отдать тебе свою невинность целой и нетронутой.

Памфил.Да что в ней убудет от поцелуя?

Мария.Тебе угодно, стало быть, чтобы я и другим поклонникам дарила поцелуи?

Памфил.Ни в коем случае! Все мое храни для меня.

Мария.Для тебя и храню. Но есть и еще причина, почему сейчас целовать тебя не отваживаюсь.

Памфил.Что за причина?

Мария.Ты говоришь, что твоя душа почти вся переселилась в мое тело; в тебе осталась лишь крохотная частица. Я и боюсь, как бы этот остаток не ускользнул вместе с поцелуем в мою грудь, а ты не умер бы вполне и окончательно. Потому вот тебе моя рука — знак взаимной любви — и прощай. Веди дело старательно, а я буду молиться Христу, чтобы все происходящее он соизволил обратить на счастье нам и на благо.

Эразм Роттердамский

«Разговоры запросто»

(«Поклонник и девица»)

Евлалия. Ксантиппа

Евлалия.Здравствуй, здравствуй, Ксантиппа! Как я по тебе соскучилась!

Ксантиппа.Здравствуй и ты, дорогая моя Евлалия. Как ты похорошела!

Евлалия.Славно же ты меня встречаешь — колкостью, насмешкою.

Ксантиппа.Нет, правда, так мне кажется.

Евлалия.Может, новое платье мне к лицу?

Ксантиппа.Ну, конечно! Давно не видала ничего краше! Сукно не иначе как английское.

Евлалия.Шерсть английская, а красили в Венеции.

Ксантиппа.Тоньше виссона! И цвет удивительно приятный — настоящий пурпур! От кого такой прекрасный подарок?

Евлалия.От кого ж еще принимать подарки замужней женщине, как не от собственного супруга?

Ксантиппа.Счастливица ты! Вот это муж так муж! А мне бы лучше быть за пнем дубовым, чем за моим Николаем!

Евлалия.Что ты говоришь? Так скоро — и уже нет согласия между вами?

Ксантиппа.И никогда не будет согласия с эдаким ослом! Видишь — я вся в лохмотьях, а ему хоть бы что! Клянусь, мне часто на люди выйти стыдно, когда я вижу, как одеты другие женщины, у которых мужья намного беднее моего.

Евлалия.Замужнюю женщину украшает не платье и не уборы, как учит святой апостол Петр (и как слыхала я недавно за проповедью), но чистота и скромность нравов, то есть украшения духовные. Шлюхи прихорашиваются ради многих глаз. Мы достаточно хороши, если нравимся одному лишь супругу.

Ксантиппа.Однако ж добрый этот супруг, с женою отчаянный скупец, усердно проматывает приданое, которого взял за мною немало.

Евлалия.А на что?

Ксантиппа.На что вздумает — пьянствует, распутничает, играет в кости.

Евлалия.Ужасно!

Ксантиппа.Да, но так оно и есть. Я все жду его, жду, а он возвращается далеко за полночь, пьяный, а потом храпит до утра, а нередко и всю постель облюет, а бывает — и того хуже.

Евлалия.Тс-с! Ведь ты себя порочишь, когда порочишь мужа!

Ксантиппа.Клянусь жизнью, я охотнее спала бы со свиньей, чем с таким мужем!

Евлалия.И ты, наверно, встречаешь его бранью?

Ксантиппа.Он того и стоит. Пусть помнит, что я не немая.

Евлалия.А что он в ответ?

Ксантиппа.Сперва отругивался очень свирепо — думал, что запугает меня своими бешеными криками.

Евлалия.А до побоев никогда не доходило?

Ксантиппа.Как-то раз оба до того распалились, что еще чуть-чуть — и подрались бы.

Евлалия.Что я слышу?!

Ксантиппа.Он размахивал дубинкой, неистово орал и грозился.

Евлалия.И ты не испугалась?

Ксантиппа.Наоборот! Я схватила табурет, и если б он хоть пальцем меня тронул, я б ему показала, что и я не безрукая!

Евлалия.Вот невиданный щит! Тебе не хватало только прялки наместо копья.

Ксантиппа.Он бы у меня понял, с кем дело имеет — с амазонкою!

Евлалия.Ах, милая Ксантиппа! Не так бы надо…

Ксантиппа.А как? Ежели он не желает признавать меня за жену, не стану и я признавать его за мужа!

Евлалия.Но Павел учит, что жены должны покоряться своим мужьям с полным смирением. И Петр ставит нам в пример Сарру {434} , которая супруга своего, Авраама, называла «господином».

Ксантиппа.Слыхала. Но тот же Павел учит, чтобы мужья любили своих жен, как Христос возлюбил свою невесту — Церковь. Пусть он помнит свои обязанности — я не забуду про свои.

Евлалия.Но когда уж зашло так далеко, что кому-то из двух необходимо уступить, — справедливо, чтобы жена уступила мужу.

Ксантиппа.Если только вправе называться мужем тот, кто обращается со мною, как со служанкой.

Евлалия.Но скажи, милая Ксантиппа, после того случая он перестал грозиться побоями?

Ксантиппа.Перестал и несколько образумился, а не то получил бы как следует.