Мигель Сервантес - Дон Кихот

Так Амадис Галльский, которого Дон Кихот принимал за образец, называл себя также рыцарем Львов, а затем последовательно менял это имя на Красного рыцаря, рыцаря Крепкого Острова, рыцаря Зеленого меча, рыцаря Карлика и рыцаря Греческого.

Рыцарские истории полны рассказов о битвах рыцарей со львами. Пальмерив Оливский убивал их, как ягнят, а его сын Прималеон не более церемонился с ними. Пальмерин Английский один бился против двух тигров и двух львов, а когда король Перион, отец Амадиса Галльскаго, хотел победить льва, который отнял у него на охоте оленя, то сошел с лошади, которая, испугавшись, не хотела двинуться вперед. Но не в одних этих книгах мог Дон Кихот найти пример для своего безумного поступка. Рассказывают, что, когда, во время последней Гренадской войны, католические короли получили в подарок от одного африканского эмира несколько львов, придворные дамы глядели с балкона на этих зверей в загороженном месте. Одна из них, которой служил знаменитый дон Мануель Понсе, уронила, нарочно или случайно, перчатку. Дон Мануэль в тот же миг бросился со шпагой в руке за загородку и поднял перчатку своей дамы. По этому-то королева назвала его дон Мануэлем Понсе де Леон, и все потомки его сохранили это имя, и потому-то Сервантес называет Дон Кихота новым Понсе де Леон. Эту историю рассказывали многие летописцы и, между прочим, Перес де Хита в одном из своих романсов. (Guerras civiles de Grenada, cap. XVII.)

Бои быков, прежде чем были предоставлены наемным гладиаторам, долго были в Испании любимым упражнением знати и изысканнейшим придворным развлечением. О них упоминается в латинской хронике Альфонса VII, где рассказывается о празднествах, которые устраивал Леон в 1144 г. по поводу бракосочетания инфанты доны Урраки с доном Гарсиа, королем Наваррским: Alii, latratu сапит provocatis tauris, protento venabuto occidebant… Впоследствии этот обычай распространился; установились правила для такого рода боев, и многие знатные мужи приобрели в них большую известность. Дон Луис Сапата рассказывает в интересной главе своей Miscelanea, под названием de toros y toreros, что сам Карл V бился в Валладолиде, в присутствии императрицы и других дам, с большим черным быком по имени Магомет. Несчастные случаи при этом были весьма заурядным явлением, и часто человеческая кровь обагряла арену. Летописи полны рассказов о таких трагедиях, и достаточно будет привести слова П. Педро Густава, который говорит в своей книге Bienas del honesto trabajo (disourso V): «Удостоверено, что в Испании от этих боев умирает из году в год до 300 человек…» Но ни увещания кортесов, ни проклятия папы, ни попытки воспрещения королевскою властью не могли охладить пристрастия испанцев к боям быков.

Разница между поединками (justas) и турнирами (torneos) состояла в том, что в поединках бились один против одного, а в турнирах четверо против четверых, кроме того, поединки всегда происходили верхами и на копьях, турниры же были общим названием рыцарских упражнений и заключали в себе все роды боев.

Сервантес влагает здесь в уста Дон Кихота два популярных стиха, которыми начинается десятый сонет Гарсаиано де ла-Вега:

Это подражание стихам Виргилия (Aen., lib IV):

Литературные состязания еще были в большой моде во времена Сервантеса, который и сам, будучи в Севилье, получил первый приз на конкурсе, устроенном в Сарагоссе по случаю причисления к святым Гиацинта, и который принимал еще участие к концу своей жизни в состязании во славу св. Терезы. После смерти Лопе де Вега было такое состязание для прославления его, и лучшие стихотворения, представленные на конкурс, собраны были под общим заглавием Fama postuma. – Кристоваль Суарес де Фигероа говорит в своем Pasagero (Aliviо 3): «На состязание, состоявшееся на днях в честь св. Антония Падуанскаго, представлено было 5.000 стихотворений; так что, когда изящнейшими из них обвешали два монастыря и средину церкви, то их осталось еще на 100 монастырей».

По-испански el pege Nicolas, по-итальянски pesce Colas – это имя знаменитого пловца XV столетия, уроженца Сицилии. Рассказывают, что он жил больше в воде, чем на земле и, наконец, погиб, погрузившись на дно Мессинского залива, чтобы достать оттуда золотую чашу, брошенную в воду неаполитанским королем дон Фадриком. Но его история, очень популярная в Италии и Испании, еще не так странна, как история уроженца деревни Лиэрганес, близь Сантандера, родившегося в 1660 г., и имя которого было Франциско де ла-Вега Касарь. P. Feijoo, современник этого события, рассказывает в двух местах своих сочинений (Teatro critico et Carias), что этот человек в продолжение нескольких лет жил в море, что рыбаки Кадиксовой бухты поймали его в сеть, что его вернули на родину, но он снова бежал чрез несколько времени в море и уже не возвращался оттуда.

Nemo duptici potest amore ligari, говорится в одном из канонов Статута любви, записаннаго Андри, капелланом французскаго двора, в XIII столетии, в его книге de Arts amandi (cap. XIII).

Стихотворение на тему (glosa) нечто вроде игры ума во вкусе акростиха, образчик которого дает Сервантес, и законы которого объясняет Дон-Кихот, было, по словам Лопе де Вега, очень древней формой стихосложения, свойственной Испании и незнакомой другим народам. Действительно, таких стихотворений очень много встречается в Cancionero general, относящемся к XV столетию. Обыкновенно для таких стихотворений давались стихотворные темы, которые не только трудно было прилаживать к концу каждой строфы, но подчас и понять было довольно затруднительно.

В этой фразе заключается насмешка над какими-то поэтами того времени, но понять ее не удалось.

Сервантес хотел, без сомнения, показать здесь свойственные всем восхвалителям преувеличения, и невозможно предположить, чтоб он сам себя серьезно так восторженно расхваливал. Он вернее судил о себе в своем «Путешествии на Парнас», сказав сам о себе: «Я беспрестанно стараюсь и забочусь, чтобы придать себе грацию поэта, которой небу не угодно было мне дать…».

Дон Кихот применяет к странствующим рыцарям принцип Parcere subjectis et debellare superbos, который Виргилий приписывал римскому народу.

Пляской со шпагами (danzas de espadas) назывались эволюции, которые проделывали при звуках музыки четверо танцующих в белых полотняных одеждах со шпагами наголо. Пляску с маленькими бубенчиками (danzas de cascаbel menudo) проделывали люди с подвязанными к икрам ожерельями из бубенчиков, которые звенели при каждом их шаге. Обе эти пляски очень древни в Испании.