Скандинавские саги - Сага о Сверрире

После того как Торлейв был убит, распространился слух, что он был святым. Скальд Блакк отрицал это и сочинил следующее:

Блакк сочинил поминальную драпу о Торлейве Широкая Борода. В драпе был такой стев: [221]

В то время дела между Сверриром конунгом и архиепископом пошли совсем на разлад. Конунг всегда ссылался на законы, установленные конунгом Олавом Святым, и книгу законов трёндов, которая называется Серый Гусь и которую велел написать конунг Магнус Добрый сын Олава. А архиепископ говорил, что надо следовать книге Золотое Перо, которую велел написать архиепископ Эйстейн. [223]Он говорил также, что нужно следовать римскому Божьему Закону и тому, что есть в хартиях папы с его печатью.

Вот одно из их разногласий. По древнему закону и обычаю конунг и бонды могли строить церкви на свой счет в своих усадьбах, если хотели. Тогда они управляли этими церквами и назначали в них священников. [224]А архиепископ говорил, что ему подчиняются все церкви, в которых он разрешил службу. Конунг требовал выполнения закона, а архиепископ отвергал его.

Конунг велел прочитать книгу законов на тинге. В книге стояло, что архиепископ может иметь при себе тридцать человек, когда он ездит по своей епархии, и двенадцать щитов, все белые. Сверрир конунг и в этом требовал выполнения закона и говорил так:

– У архиепископа не должно быть ни дружины, ни воинов, ни кораблей. Тем не менее, он попирает закон и плавает на корабле с двадцатью скамьями, и на нем у него девяносто человек, все со щитами. Мы, берестеники, хорошо помним, как много воинов было на корабле, который архиепископ направил на нас у Хаттархамара. Точно так же, когда мы были в Бьёргюне и напали на вражеские корабли, то люди на архиепископском корабле и его дружина быстрее взялись за оружие, чем дружина конунга. Я думаю, что архиепископ проявил бы больше благочестия, если бы у него не было законной дружины, ибо никто не собирается нападать на него или его усадьбу. Ему бы скорее следовало тратить деньги на добычу камня, перевозку его сюда, его обработку и постройку собора, как он был задуман.

Архиепископ ответил так:

– Папа в Румаборге поставил меня править этой архиепископской усадьбой и добром, которое ей принадлежит. Поэтому я имею полное право распоряжаться этим добром. Оно – добро бога и святых. Но это верно, государь, что большинство достойных людей предпочитает жить у меня в мире, чем следовать за Вами для немирья и злодеяний, ибо мало кому удается жить в мире теперь. Если у моих людей есть оружие и хорошая одежда, то это их имущество, они не награбили ни пеннинга для того, чтобы получить его. Они ведут себя мирно, куда бы они ни пришли. Нехорошо будет, если в других странах узнают, что архиепископ не сам решает, кому он должен давать пищу и одежду. А между тем Вашим сюсломаннам, которых Вы возвели в эту должность из нищих, разрешается иметь такие большие дружины, какие им вздумается, навязываться бондам и незаконно отбирать у них еду и пиво! [225]Тому, у кого есть что-то, остается только радоваться, что у него не отобрали еще больше.

Сверрир конунг требовал, чтобы закон выполнялся, и бонды судили и решали согласно законам страны, сколько челяди должно быть у архиепископа. Конунг назначил пятидневный срок явки всем людям, которые были у архиепископа сверх числа, сказанного в книге законов. После этого срока они все объявлялись вне закона, лишались своего добра и жизни, могли быть убиты там, где были найдены!

Когда архиепископ узнал об этом, он поспешно покинул город, захватив с собой всех своих людей и все движимое имущество, какое мог. Он отправился на юг в Бьёргюн, а оттуда к архиепископу Абсалону в Данию, где его хорошо приняли. Он там долго оставался и был желанным гостем. [226]

Эйрик архиепископ имел несчастье потерять зрение, он ослеп.

Халлькель, сын Йона сына Халлькеля, был женат на Рагнхильд, дочери Эрлинга и Кристины, конунговой дочери. Халлькель был участником заговора, в котором были замешаны и другие. Халлькель немного раньше получил от Сверрира конунга лен и права лендрманна. [227]Сигурд, внебрачный сын Эрлинга ярла, участвовал в заговоре вместе с Халлькелем и Рагнхильд. Сигурд был приемным сыном Сверрира конунга и долго жил у него и хорошо содержался. Олав, зять Харальда ярла, [228]тоже был одним из главарей заговора. Сына конунга Магнуса, сына Эрлинга и Гюрид, дочери Аслака Юного, тоже звали Сигурд. Он жил у Халлькеля и Рагнхильд, которые о нем заботились.

Заговор состоял в том, что они должны были поручить Сигурда, сына конунга, Олаву Ярлову Зятю. Олав взял его с собой в Бьёргюн. Олав часто разговаривал со Сверриром конунгом, но тот ничего не подозревал. Однажды во время их разговора, когда корабль Олава уже был готов к плаванию, конунг сказал:

– Ты должен был бы быть верным мне, Олав.

Тот отвечает:

– Почему ты так говоришь, государь?

У конунга был в руке нож. Он ткнул им перед собой и сказал:

– Фюльгьи наших врагов носятся здесь вблизи. [229]

Когда Олав вышел из покоя, мальчик, конунгов сын, подбежал к нему.

Олав сказал:

– Чуть-чуть мы не попались, сынок!

Олав взял мальчика с собой на запад в Хьяльтланд. У него были там большие владения. Со смерти Магнуса конунга тогда прошло восемь лет. [230]

Следующей весной. [231]Олав и Сигурд отправились на юг на Оркнейские острова к Харальду ярлу. Их там хорошо приняли. Тою же весной Халлькель сын Йона собрался в плавание и сказал, что отправляется в викингский поход на запад [232]У него был боевой корабль и много воинов. Он поплыл на запад на Оркнейские острова.

Когда он встретился с Олавом Ярловым Зятем, они стали обсуждать, как помочь сыну Магнуса конунга, и просили ярла поддержать его. Ярл выразил готовность поддержать его и дал ему хороший боевой корабль. Магнус конунг был его хорошим другом, и ярл разрешил всем, кто хочет, присоединиться к Халлькелю и Олаву и их войску. Сигурд был провозглашен конунгом. Многие присягнули ему и стали его людьми. Множество оркнейцев и жителей Хьяльтланда примкнули к нему.

Они снарядили корабли и собрались плыть летом на восток. Когда они подплыли к Норвегии, они отправились на восток вдоль берега в Вик и плыли очень быстро. Они нагрянули в Тунсберг, когда их никто не ждал. Там был тогда Йон, сын сестры Сверрира конунга. Они убили Йона и Хельги Малину, который раньше носил стяг Сверрира конунга. Многие берестеники погибли тогда. Затем они созвали тинг, и на нем Сигурд был провозглашен конунгом. Этих людей называли островитянами.