Мифы, предания и сказки фиджийцев

Когда же они насытились и опорожнили чаши с кавой, дух с Онеата начал зевать: ему очень хотелось спать.

— Идем, — сказал Ту-вара и повел его за плетеные шторы.

— Что это?! — воскликнул гость, увидев большие и красивые шторы.-Что за прекрасная материя! У нас такой нет! Но скажи, зачем вы подвешиваете ее под потолком дома? К чему она, Ту-вара?

— К чему, — повторил тот, — к чему? Это очень нужная вещь. Она... она скрывает меня от чужих глаз, когда я сплю. Вот зачем я укрепил ее здесь, посередине дома. Она хороша и тогда, когда дует сильный и холодный ветер. Но идем же спать, а утром я покажу тебе наше селение.

Так сказал Ту-вара, потому что стыдился москитов. Он же знал, что их нет на Онеата, и он хотел скрыть позор своей земли. Вот он и солгал.

Как только стемнело, дом наполнился москитами, и дух с Онеата сразу услышал их жужжание за шторой.

— Что это? — вскричал он. — Что за сладостный звук? "Что сказать ему?" — думал в замешательстве Ту-вара. Ничего не удалось ему придумать, поэтому он притворился, что спит.

— Эй, Ту-вара! — закричал дух с Онеата, толкая его. — Проснись и скажи мне, что это за прекрасные звуки!

— Что? Что? Что случилось? — спросил Ту-вара, зевая.

— Что это за нежные звуки? Я слышу что-то сладостное и успокаивающее!

— Нежные звуки? А, да, жужжание! Но это всего лишь москиты.

— А что это за москиты?

— Маленькие букашки, что летают ночью и жужжат. Я держу их, чтобы они усыпляли меня, — сказал хитрый Ту-вара.

— Это просто сокровище! — закричал второй дух. — Горе мне, у меня нет их на Онеата! Отдай мне их, Ту-вара.

— Отдать тебе москитов! Я не могу. Меня не простят мои люди. Они возненавидят меня. Ужасна будет наша жизнь, если на Камбара не станет москитов.

— Ну, дай мне хоть немного, — умолял его дух. — Дай немного, а часть оставь себе, и у обоих у нас они будут.

— Это невозможно, — отвечал хитрец. — Они обожают друг друга. Если я отошлю часть, остальные тоже покинут меня. Мне горько отказывать тебе, Фа-куликули, но делать нечего. А теперь давай спать, я все сказал.

— Нет, нет, — закричал глупец, чуть не плача, — не отказывай мне, умоляю тебя! Отдай мне москитов, я возьму их с собой. И, услышав ночью их песню, мы будем думать о тебе и говорить своим детям: "Велик и добр Ту-вара".

— Это в самом деле было бы прекрасно, — сказал дух Камбара. — Я буду совершенно счастлив, если ты сможешь вспоминать меня с любовью. Но что скажу я своим? Как смирю их гнев, когда они набросятся на меня со словами: "Наш дух взял и отдал ни за что наших любимых москитов?"

"Ни за что" он сказал, понизив голос.

— Как ни за что?! — вскричал второй дух. — Нет, нет, не так: все, что у меня есть, — твое. Назови все что угодно из того, что ты видел на моей земле, и оно — твое. Только пусть станут моими эти букашки, что так сладко поют.

— Ну хорошо. Но я не для себя прошу. Я бы с радостью отдал тебе все свое. Но мои люди! Ты знаешь этих смертных, этих людей, знаешь, до чего они жадны. Но что же на твоей земле могло бы понравиться им? По правде, я не знаю ничего такого. Ах, да. У нас же есть кеокео. Это подойдет. Это то, что им нужно. Им бы только наполнить желудок, и делай с ними что хочешь. Отдай мне кеокео, и москиты твои!

— Охотно, охотно! Решено, Ту-вара. А теперь подними штору, чтобы я мог их увидеть.

— Что ты! — вскричал Ту-вара в великом испуге. Ведь если бы москиты влетели и укусили духа, он бы тут же отказался их взять. — Что ты! Не подымай, ни за что не подымай шторы! Эти букашки скромны и робки. Они не выносят, чтобы на них смотрели. Потому они и прячутся днем, а ночью поют свою песню.

— О, о! — воскликнул глупец. — Удивительные вещи я слышу. Пусть штора остается опущенной.

— А теперь давай спать, — сказал Ту-вара, — уже поздно. А завтра утром мы отплывем вместе с москитами.

И они смолкли, но оба не спали. Тот, что с Онеата, всю ночь слушал песню москитов, а Ту-вара радовался про себя, как он хитро поступил. И все же он боялся, что глупый дух поймет все прежде, чем отдаст ему кеокео. "Надо помешать ему рано встать, — думал Ту-вара, — а не то он увидит, как они летают в доме".

А Фа-куликули, едва забрезжил рассвет, начал беспокоиться:

— Вставай, Ту-вара, вставай,-настаивал он,-давай мне москитов и поплывем!

— Тише, тише, — отвечал Ту-вара, позевывая. — Что ты за непоседа! Ты не дал мне спать ночью, теперь хочешь поднять меня до рассвета. Лежи спокойно, Фа-куликули. Подожди еще немного. Сейчас как раз время, когда москиты собираются все вместе, чтобы лететь в пещеру, где они снят до наступления ночи. А если ты сейчас выйдешь, ты обеспокоишь их и они будут летать тут и там и мы не сможем их поймать.

— Да, это будет плохо, — сказал тот, что с Онеата. — Будем лежать тихо и ждать, пока они не уснут.

Но успокоиться он не мог никак. Он совершенно измучил Ту-вара, потому что все время ворочался и спрашивал: "Они уже уснули, а, Ту-вара?" или: "Они уже точно все в пещере?" И такими глупыми словами он без конца тревожил духа, властвовавшего над Камбара. Тот был уже в страшном гневе и наверняка ударил бы Фа-куликули палицей, если бы не надежда на кеокео. И потому он сдерживал себя и успокаивал глупца до наступления дня.

Наконец он сказал:

— Теперь они все уснули. Вставай, мой друг, идем.

Как он сумел собрать москитов — неизвестно. Наши отцы говорили, что он собрал их в большую корзину, выложенную изнутри материей и закрытую такими циновками, сквозь плетение которых ни один москит не смог бы пробраться. И когда эта корзина была доставлена в лодку, они подняли парус, поплыли, прошли пролив, вышли в открытое море и отправились к Онеата.

Очень скверно было им обоим в море. Но в этот раз обоим не было до этого дела: тот, что с Онеата, думал о сладкоголосых певцах, а Ту-вара — о том, как ловко избавился от них, и еще больше о кеокео. Оттого оба были готовы страдать в море.

Солнце было еще высоко в небе, когда они спустили парус на Онеата. Дух — хозяин Онеата выпрыгнул из лодки на берег, крича:

— Сюда, люди, сюда, все сюда, посмотрите, что я привез. Дай мне корзину, Ту-вара, чтобы я мог обрадовать своих людей.

— Нет же, — ответил коварный Ту-вара. — Москиты очень преданные существа, я же тебе говорил. Если ты выпустишь их, пока я здесь, они не оставят лодку. Ведь они любят, любят меня! Дай же мне кеокео, друг мой, и я уплыву, а корзину оставлю тебе. И если ты действительно мудр, то не будешь открывать корзину, пока я не выйду в открытое море, иначе москиты полетят за мной и покинут тебя.

— Верно, — согласился глупец. — Верно ты говоришь, Ту-вара. Ты очень мудр, и ты предусматриваешь все. Эй, кеокео, что в море, что на берегу, что на камнях! Эй, ко мне, ваш хозяин зовет вас!

И вот с камней, из вод океана, с берега приползло по песку великое множество кеокео. И мастера-корабелы побросали их в лодку, а наши отцы им помогали, и вот уже лодка вся заполнилась, и кеокео грудой лежали на палубе. Ни одной раковины не осталось на песке.