Надежда Широкова - Мифы кельтских народов

Природа чудесной страны сверкает яркими, радостными красками:

Земля этой страны плодородна, она усыпана множеством цветов. Там растут деревья с ветвями из белого серебра, на которых висят чудесные хрустальные яблоки. На Равнине Игр сонм героев предается состязаниям — гонкам на серебряных и бронзовых колесницах. Там длится вечный пир, повсюду раздается сладкая музыка, ласкающая слух:

Если германская Валгалла 31была раем воинов, то Другой Мир ирландской мифологии — это тихая гавань мира, неги и наслаждений. Иногда в Другом Мире происходят войны и битвы, но это случается лишь оттого, что туда порой переносятся человеческие привычки. Впрочем, убитые и раненые не обижаются и продолжают вечно пировать. Недаром Другой Мир по-ирландски назывался «сид», а это слово этимологически означает «Мир». Смерть не была для кельтов освобождением от страданий или наказанием за дурные поступки. Это был переход к счастливой и веселой потусторонней жизни. Вот почему они проявляли в битвах беспримерное мужество и презрение к смерти, чем поражали своих противников.

Кельтское представление о вечности и загробной жизни резко контрастировало с классическим. В основе представлений греков и римлян о потустороннем мире лежали более ранние восточные верования, такие, как ужасный шумерский Дом Смерти, где умерший пресмыкался в пыли и в темноте. Для греков смерть была изгнанием в мрачный подземный мир темных пещер и унылых болот, где тени мертвых влачили унылое, пустое, ничтожное существование. Римляне под влиянием этрусских верований придерживались еще более зловещих представлений о загробном мире. Поэтому кельтская жизнерадостная уверенность в бессмертии, в перенесении счастливой и веселой земной жизни в загробный мир была настолько необычной в глазах классического античного мира, что требовалось согласовать ее с их собственными философскими системами. Пифагорейский миф, казалось, представлял единственно возможное, хотя и неясное, приближение. Отождествление кельтской веры в бессмертие с пифагорейством увеличило тот мистический оттенок, который отличал в глазах античных авторов философию друидов.

В ирландских сагах есть еще один сюжет, связанный с Другим Миром. Туда могут попасть и живые. Для этого нужно, чтобы смертного полюбила женщина из Другого Мира. Одной из самых привлекательных и таинственных тем ирландской мифологической литературы — любовь богинь или женщин из сида к смертным мужчинам, которых они уводят за собой. В то же время этот сюжет имеет трагический оттенок, так как жительница сида — настоящий ангел смерти, уводящая человека туда, откуда почти невозможно вернуться.

Может быть, ярче всего драматический аспект отношений людей с Другим Миром проявляется в архаической саге «Исчезновение Кондлы Прекрасного». К сыну короля Конна Ста Битв Кондле является таинственная юная женщина из сида и, стараясь завлечь его, поет:

Пораженный ужасом король, чувствуя грозную силу нездешних чар, обращается за помощью к своему друиду:

Однако могущество друида оказалось бессильным против красоты женщины из Сида и очарования Другого Мира. Молодой и прекрасный сын короля навсегда покидает мир людей.

Чаще всего женщины Другого Мира являются вестницами богов. Однако счастливцы, которых они уводят на Острова Блаженных, должны быть достойны божественных милостей и не поддаваться тоске по родине. В противном случае их ждет смерть. Об этом говорится в саге о плавании Врана. За Браном тоже пришла женщина из Сида, о появлении которой возвестили дивная музыка, погрузившая Врана в сон, и чудесная серебряная ветвь с белыми цветами, которую он увидел возле себя, когда проснулся. По зову вестницы из Сида Бран и его товарищи отправились в Другой Мир. Там они жили счастливо, но все равно через некоторое время их одолела тоска по родине. Когда Бран и его спутники собрались в обратный путь, гостеприимные хозяева предупредили их, чтобы они не касались ногой родной земли. Подплыв к ирландскому берегу, мореплаватели спросили прибежавших ирландцев, помнят ли они Брана, сына Фебала. Ирландцы ответили: «Мы не знаем такого человека, но в наших старинных повестях рассказывается о плавании Брана».

Один из спутников Брана выпрыгнул на берег, но рассыпался в прах, едва коснувшись ногой земли. Ведь в Сиде время идет по-другому, над обитателями Другого Мира и их гостями человеческое время не властно. Поэтому Брану и его спутникам, которые прожили в Другом Мире века, казалось, что минул всего один год. В то мгновение, когда один из них покинул мир, находящийся вне времени, прошедшие века сразу же обрушились на него, и он погиб.

Таким образом, хотя в Другой Мир иногда уходили не только мертвые, но и живые, тем не менее непреодолимый барьер отделяет Другой Мир и протекающее в нем мифическое время (вечность) от нашего мира и его времени. Однако в жизни древних кельтов был момент, когда, по их представлениям, невидимая магическая перегородка, разделявшая оба мира, исчезала. Это происходило в ночь с 31 октября на 1 ноября, когда кельты справляли великий праздник Самайн, который называют «Пасхой язычников» 32.