Матвей Гречко - Засекреченное метро Москвы. Новые данные

Но, несмотря на усилия благочестивого царя, место до сих пор имеет нехорошую славу: трудно даже представить, кровь скольких людей пролилась здесь, сколько бояр, дворян и холопов приняли тут страшную лютую смерть.

Там располагаются станции «Кропоткинская» и «Парк Культуры», а рядом с тоннелями метро глубоко под землей наличествуют другие пустоты, ходы и галереи, проложенные грозным царем.

Глеб Алексеев:

«Между тем экспедиция подвигалась вперед. На двадцать второй минуте ход кончался отверстием. Когда в него сунули фонари — увидели пещеру, очертания которой терялись в скудном электрическом свете. Вероятнее всего, она была естественным провалом, пустотой или уцелевшим убежищем времен неолита. Каменный ход, подходя к ней, терялся в наносах желтоватой затвердевшей пыли. Пещера уходила вниз крутым уклоном. По нему-то и двинулись бесстрашные исследователи. И опять чуткое ухо Дротова уловило приглушенное клохтанье подземного потока…

— Стоп! — внезапно вскричал Мамочкин.

Справа и слева, словно груда разорванных бумажек, белело на земле. Боб нагнулся и поднял белую, будто нарочно выбеленную берцовую кость человеческой ноги. Скелеты лежали в страшном, дьявольском порядке. Под самой стеной, глазами к взошедшим, помещались черепа; в пустых черных глазницах, казалось, еще темнеют зрачки, под черепами — прямые трости позвоночников, обтянутых ребрами, раскинутые руки и ноги, неестественно подогнутые под зад. Было похоже, что люди улеглись спать и так заснули мертвым сном два или три столетия назад…»

Это было страшное подземное кладбище Ивана Грозного. Здесь к стенам пещеры он приковывал своих жертв, оставляя их умирать от голода и жажды. Правдиво ли это описание или вся эта жуть придумана писателем Алексеевым? Что ж, его «вымыслу» вторит и современный автор: Владимир Гоник утверждал, что лично исследовал многие из пещер Чертолья: «…я сам, своими глазами видел на разной глубине под землей по соседству с Волхонкой в окрестностях Музея изящных искусств и на задворках знаменитой усадьбы целые россыпи черепов, скелетов и костей».

Место это пользуется дурной славой: диггеры утверждают, что при исследовании подземной речки часто слышали звуки, похожие на женский смех, чьи-то невидимые руки касались их плеч, по глади подземного ручья, против его течения (!) вдруг проходили волны, и вода вдруг словно вскипала: «…а позади нее была стена водяного тумана, который складывался в причудливые и жуткие очертания, … были слышны непонятные бормотания, словно утробные звуки, за спиной». Что это было: галлюцинация, простая выдумка или на самом деле «нечто», притаившееся в подземелье, гналось за диггерами? К счастью, в тот раз обошлось без жертв. Кстати, именно под Чертольем вроде бы залегает одноименная станция Метро-2.

Проезжая от «Тургеневской» к «Китай-городу» вы тоже минуете места весьма страшные и тюремные. Гиляровский донес до нас воспоминания очевидца о посещении дома, некогда стоявшего на этом месте: «Квартира была в нижнем этаже старинного трехэтажного дома, в низеньких сводчатых комнатах. Впечатление жуткое,… Своды и стены были толщины невероятной. Из потолка и стен в столовой торчали какие-то толстые железные ржавые крючья и огромные железные кольца».

Оказалось, что за сто лет до Гиляровского в комнате, где побывал писатель, находился кабинет печально знаменитого Степана Ивановича Шешковского, начальника тайной экспедиции. Под кабинетом, в подвалах была устроена тюрьма, где он пытал арестованных. Гиляровский смог даже осмотреть крючья — остатки дыбы, куда подвешивали пытаемых. А с виду невинный «стенной шкафчик» — «аршин в глубину, полтора в ширину и два с небольшим аршина в вышину» — оказался каменным мешком — очень тесной камерой, куда запихивали арестантов, лишая их сна.

Подвалы эти насчитывали несколько этажей. В начала XX века дом был разрушен, сломали и подвальную тюрьму, а подземную — самую глубокую — так до конца и не прошли. Владимир Гиляровский, поговорив с рабочими, привел в своей книге их слова: «…подвальную… мы уже сломали, а под ней еще была, самая страшная: в одном ее отделении картошка и дрова лежали, а другая половина была наглухо замурована… Мы и сами не знали, что там помещение есть. Пролом сделали и наткнулись мы на дубовую, железом кованную дверь. Насилу сломали, а за дверью — скелет человеческий… Как сорвали дверь — как загремит, как цепи звякнули… Кости похоронили. Полиция приходила, а пристав и цепи унес куда-то».

Не побоявшись, Гиляровский пролез в пролом, спустился на несколько ступеней вниз: в это подземелье еще проникал дневной свет сквозь пролом в потолке. Но под ним было еще одно: «Дышалось тяжело… Проводник мой вынул из кармана огарок свечи и зажег… Своды… кольца… крючья… Обитая ржавым железом, почерневшая дубовая дверь, вся в плесени, с окошечком, а за ней низенький каменный мешок». Такие же тюрьмы обнаружились и под соседним домом, частично их засыпали, частично — просто забыли.

Сейчас в некоторых подвалах на Мясницкой разместились ночные клубы. Люди приходят туда, чтобы отдохнуть и послушать музыку… Вряд ли кто задумывается, какие ужасы творились тут двести лет назад.

О подземной Москве много писал и Владимир Алексеевич Гиляровский (1855–1935) — писатель, журналист, бытописатель Москвы, исследователь городского дна и в прямом, и в переносном смысле этого слова.

Диггер Вадим Михайлов:

«Мифология диггерства пересекается с творчеством Гюго. Для нас Гиляровский — отражение Гюго, … «Трущобный мир и Неглинка» является ипостасью нашего мира».

Русло реки Неглинки, подземные кабаки и притоны, убежища воров и убийц, разнообразные лазы и переходы — стали предметом его исследований. Особенно страшно описан в его книге «Москва и москвичи» район Трубной площади. Ныне там располагаются станции метро « Достоевская» (великий писатель действительно родился и провел детство в доме неподалеку), « Цветной бульвар», «Трубная» и чуть в стороне новая станция — «Сретенский бульвар».

«В древние времена здесь протекала речка Неглинка. Еще в екатерининские времена она была заключена в подземную трубу: набили свай в русло речки, перекрыли каменным сводом, положили деревянный пол, устроили стоки уличных вод через спускные колодцы и сделали подземную клоаку под улицами. Кроме «законных» сточных труб, проведенных с улиц для дождевых и хозяйственных вод, большинство богатых домовладельцев провело в Неглинку тайные подземные стоки для спуска нечистот, вместо того чтобы вывозить их в бочках, как это было повсеместно в Москве до устройства канализации. И все эти нечистоты шли в Москву-реку».