Николай Кун - Боги и герои. Мифы Древней Греции

Был Триптолем и в далекой Скифии, у царя Линха. Его тоже научил он земледелию, но гордый царь скифов захотел отнять у Триптолема славу учителя и присвоить её себе. Линх задумал убить во время сна великого Триптолема, но Деметра не допустила злодеяния, решив покарать Линха за то, что, нарушив обычай гостеприимства, поднял руку на её избранника.

Когда Линх ночью прокрался в покой, где мирно спал Триптолем, Деметра обратила царя скифов в дикую рысь в то самое мгновение, когда занес он над спящим кинжал.

Скрылся в тёмных лесах обращённый в рысь Линх, а Триптолем покинул страну скифов, чтобы, переносясь из страны в страну на своей чудесной колеснице, учить людей великому дару Деметры – земледелию.

Не одного царя скифов Линха покарала богиня Деметра: покарала и царя Фессалии Эрисихтона. Надменен и нечестив был Эрисихтон, никогда не чтил богов жертвами. В своей нечестивости он осмелился дерзко оскорбить великую богиню Деметру, решив срубить в её священной роще столетний дуб, где жила любимица богини, дриада. Ничто не остановило Эрисихтона.

– Хотя бы это была не любимица Деметры, а сама богиня, – воскликнул нечестивец, – всё же срублю я этот дуб!

Эрисихтон вырвал из рук слуги топор и вонзил его глубоко в дерево. Тяжкий стон раздался внутри дуба, и хлынула кровь из его коры. Поражённые, стояли перед дубом слуги царя. Один из них осмелился остановить его, но разгневанный Эрисихтон убил слугу, воскликнув:

– Вот тебе награда за твою покорность богам!

Эрисихтон срубил столетний дуб. С шумом, подобным стону, упал дуб на землю, и умерла жившая в нём дриада.

Облачившись в тёмные одежды, дриады священной рощи пришли к богине Деметре и стали молить её покарать Эрисихтона, убившего их дорогую подругу. Разгневалась Деметра и послала за богиней голода. Посланная ею дриада быстро помчалась на колеснице Деметры, запряжённой крылатыми змеями, в Скифию, к горам Кавказа, и там нашла на бесплодной горе богиню голода – с впалыми глазами, бледную, с растрёпанными волосами, с грубой кожей, обтягивавшей кости. Посланница Деметры передала ей волю богини, и та повиновалась.

Явилась богиня голода в дом Эрисихтона и вдохнула ему неутолимый голод, сжигавший все его внутренности. Чем больше он ел теперь, тем сильнее становились муки голода. Всё своё состояние истратил он на всевозможные яства, которые не только не заглушали чувство голода, но, напротив, сильнее будили его. Наконец ничего не осталось у Эрисихтона, кроме дочери. Чтобы добыть себе денег на еду, он продал девушку в рабство, но та получила от бога Посейдона дар принимать любой образ и каждый раз освобождалась от покупавших её под видом то птицы, то – коня, то – коровы. Много раз продавал свою дочь Эрисихтон, но денег по-прежнему не хватало. Голод мучил его всё сильнее и сильнее, всё нестерпимее становились его страдания. Наконец, совершенно обезумев, Эрисихтон стал рвать зубами своё тело и погиб в ужасных мучениях.

Медленно едет по небу в своей колеснице, запряжённой чёрными конями, богиня ночи Нюкта. Своим тёмным покровом закрыла она землю. Тьма окутала всё кругом. Вокруг колесницы богини ночи толпятся звёзды и льют на землю свой неверный, мерцающий свет – это юные сыновья богини Эос и Астрея. Много их, они усеяли всё ночное тёмное небо. Вот на востоке чуть посветлело, словно призрачным светом залило небо. Разгорается он всё сильнее и сильнее. Это восходит на небо богиня луны – Селена. Круторогие быки медленно везут её колесницу по небу. Спокойно, величественно едет богиня в своей длинной белой одежде, с серпом луны на головном уборе. Она мирно светит на спящую землю, заливая всё серебристым сиянием. Объехав небесный свод, богиня спустится в глубокий грот горы Латма в Карии. Там лежит погруженный в вечную дремоту прекрасный Эндимион [51] Считался то сыном царя Карии Эфлия, а то самого Зевса; возможно также, что Эндимион – древний карийский бог сна. (Кария – страна в Малой Азии, на побережье Средиземного моря.) . Любит его Селена. Она склоняется над ним, ласкает его и шепчет ему слова любви. Но не слышит её погружённый в дремоту Эндимион, потому так печальна Селена и печален свет, который льёт она на землю ночью.

Всё ближе утро. Богиня луны уже давно спустилась с небосклона. Чуть посветлел восток. Ярко загорелся на востоке предвестник зари Форос – утренняя звезда. Подул лёгкий ветерок. Всё ярче разгорается восток. Вот открыла розоперстая богиня зари ворота, из которых скоро выедет лучезарный бог солнца Гелиос. В ярко-шафранной одежде, на розовых крыльях взлетает богиня зари на посветлевшее небо, залитое розовым светом. Льёт богиня из золотого сосуда на землю росу, и роса осыпает траву и цветы сверкающими как алмазы каплями. Благоухает всё на земле, всюду курятся ароматы. Проснувшаяся земля радостно приветствует восходящего бога Гелиоса.

На четвёрке крылатых коней в золотой колеснице, которую выковал бог Гефест, выезжает на небо с берегов океана лучезарный бог. Вершины гор озаряют лучи восходящего солнца, и они высятся словно залитые огнём. Звёзды бегут с небосклона при виде Гелиоса, одна за другой скрываются они в лоне тёмной ночи, всё выше поднимается его колесница. В лучезарном венце и в длинной сверкающей одежде едет он по небу и льёт свои живительные лучи на землю, даёт ей свет, тепло и жизнь.

Совершив свой дневной путь, бог Гелиос спускается к священным водам океана. Там ждёт его золотой чёлн, в котором он плывёт назад, к востоку, в страну, где находится его чудесный дворец. Бог солнца там отдыхает ночью, чтобы взойти в прежнем блеске на следующий день.

Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»

Только раз нарушен был заведённый в мире порядок и не выезжал бог солнца на небо, чтобы светить людям. Это случилось так. Был у Гелиоса от Климены, дочери морской богини Фетиды, сын Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:

– Не верю я, что ты сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Твой отец простой смертный.

Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо, побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами стал жаловаться на оскорбление. Но мать его, простёрши руки к лучезарному солнцу, воскликнула:

– О сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду. Пойди сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит тебе мои слова.