Ричард Барбер - Святой Грааль. Во власти священной тайны

Если многочисленные попытки продолжений «Повести о Граале» повергли нас в замешательство, то тем более это относится к восприятию их современниками, несмотря на всю их популярность. Уже в то время, когда велась активная работа над продолжениями, по меньшей мере двое авторов почувствовали, что необходим обстоятельный пролог, вводящий читателя в суть действия. В результате появились так называемые «Повесть о Блиокадране» [41]и «Разъяснение» [42], в которых содержатся весьма разные взгляды на дальнейший сюжет. Так, «Повесть о Блиокадране» уделяет основное внимание семейству и происхождению Персеваля, и это действительно представляет собой важный аспект многих романов о Граале, которые можно рассматривать в качестве своеобразных хроник «Семейства Грааля», подобно тому как другие романы, такие, как «Бевс Гэмптонский» или «Гай Уорвикский», представляют собой вымышленные хроники, повествующие о предках реальных родов.

Блиокадран — это отец Персеваля, и описание его приключений объясняет, как и почему Персеваль со своей матерью в начале «Истории о Граале» очутился в весьма опасных обстоятельствах глубоко в дебрях дремучего леса. Лейтмотив этого пролога сводится к тому, что у рыцарства есть и темная, теневая сторона, и пресловутые турниры, столь высоко ценимые в романах самого Кретьена, могут оказаться жестокой и губительной бойней. В таких турнирах погибли отец Персеваля и одиннадцать его братьев, и мать юноши попыталась найти прибежище глубоко в лесной чащобе, где она построила уединенную хижину. Этот рассказ противоречит повествованию самого Кретьена, в котором отец Персеваля, как и прочие рыцари в романах Кретьена, являет собой жертву жестоких времен: его сыновья погибают в неожиданном бою на обратном пути домой после того, как они были посвящены в рыцари, и он умирает, не вынеся горя. В первом прологе, «Повести о Блиокадране», мы впервые сталкиваемся с неожиданной концепцией: использованием рыцарского романа, чтобы подчеркнуть крах рыцарских идеалов и опасности, подстерегающие на пути к славе. Эта идея вновь появляется в позднейших романах о Граале. Однако мы мало что знаем о том, как автор воспринимает творение Кретьена, и ровным счетом ничего — о его концепции Грааля.

Пролог «Разъяснение» — куда более странный текст, начинающийся с фольклорной истории, которая не имеет отношения к основному сюжету и связь которой с Граалем не поддается объяснению. Очень трудно найти связь между этой историей, повествующей о девах, которые живут возле родника в лесу и предлагают проезжим мясо и питье в золотых чашах, и Граалем. За кражу этих чаш и похищение самих дев королем Амангоном и его рыцарями мстят рыцари Артура, однако эта история заключает в себе немало нестыковок и противоречий. Когда повествователь обращается к Граалю, он изображает его в совсем ином свете. Во-первых, он сразу знакомит нас с развязкой этой истории, сообщая, что «не кто иной, как Персеваль-Валлиец, спросил: «А кто вкушает из Грааля?», однако не отважился спросить ни о копье, что зрил он пред собой, ни почему оно кровоточит, ни о мече, чья половина отсутствовала, а другая лежала на груди у мертвеца там, на носилках погребальных. Не задал он вопроса и о том, как и отчего исчез сей замок Автор пролога нарушает связное повествование, изображая успех Персеваля как частичный и ограниченный. Но и это еще не все. Появление Грааля отражено в «Первом продолжении»: реликвия появляется в тот момент, когда вся компания, собравшаяся в замке Грааля, садится за стол: «Грааль без всякого участия слуги и сенешаля явился сквозь раскрытую дверь залы и, как и надлежит, по-королевски гостям высоким яства предлагал на драгоценных блюдах золотых, что были истинным сокровищем. И первое из этих блюд на стол явилось перед королем; затем — всем прочим, восседавшим рядом. И было дивным чудом видеть, как мясо и иные яства вдруг появлялись на столе пред ними. А после же сего произошло невиданное чудо из чудес, ничто с которым не могло сравниться».

Однако поведать об этом чуде автор предоставляет Персевалю. Сам же он начинает излагать семь боковых линий («ветвей») истории о дворе Богатого Рыбака, «которые проходят семикратно в семи разнообразнейших личинах». Как и остальная часть пролога, этот пассаж выдвигает больше вопросов, чем дает ответов — как намеренно, так и вследствие неясных формулировок автора:

«Особенно изящна ветвь седьмая, что повествует о копье — том самом, которым Лонгин-сотник поразил Царя Царей с размаху прямо в бок. Шестая безупречно речь ведет о подвигах и доблестных деяниях. А в пятой я поведаю о гневе и гибели Гудена. А в четвертой рассказана история о Небе: достойный рыцарь, сир Мор де Калан, что первым прибыл в Гломорган, конечно, не был трусом. Третья ветвь о ястребе отважном повествует, которого Кастрар так опасался, а Пекорин, сын Амангонса, носил на лбу шрам от его когтей. Второй нигде на свете не сыскать, как признают сказители и барды. Сие — История великой скорби; она о том, как Ланселот дю Лак явился вновь туда, где он утратил и воинскую честь, и доблесть. И, наконец, последняя: когда я до конца довел свою историю, я тотчас поспешил ее поведать всем-всем без промедленья. Знайте, что это — авентюра [43]о Щите, бесспорно, наилучшая из всех. Итак, я перечислил вам их все — семь истинных историй о Граале».

Остается загадкой, почему этот гипотетический роман в семи «ветвях» после столь многообещающего начала скромно повторяет труд Кретьена. Главное, о чем он свидетельствует, — что автор воспринимает эпизод с Граалем как одно из многочисленных рыцарских приключений. Мы вправе прочесть сцену с ястребом как нечто связанное с эпизодом «Joie de la Court» («Придворные забавы») из романа «Эрек», в котором борьба за главную награду — ястреба — приводит к смерти многих рыцарей, а «гибель Гудена» может иметь отношение к маленькой собачке по кличке Гуденк из легенды о Тристане и Изольде. Однако он связан и с историей Лон-гина-сотника, упоминаемой в Новом Завете и апокрифических Евангелиях. В нем явно присутствует некий элемент естественной магии; в прологе под названием «Разъяснение» он представляет собой всего-навсего обретение Двора Богатого Рыбака и Грааля, «благодаря которому страна вновь многолюдна и заселена, так что ручьи там больше не текут и родники там влагою не бьют, поскольку они все иссохли там, смиренно протекая по лугам. Поля прелестны там и зелены, и в листвие леса облечены…»

Все это — образы, буквально слово в слово заимствованные из «Первого продолжения». Затем мы вновь оказываемся в мире короля Амангонса; там мы узнаем о появлении Ордена пэров Богатой Свиты, которые ставили себе целью соперничать с двором Артура за власть и могущество, но были людьми аморальными и развращенными. После четырех лет ожесточенной войны Артур сверг и победил их. По сути дела, пролог «Разъяснение» не заслуживает своего названия: он ничего не проясняет в сюжете романа и представляет собой неумелую, совершенно дилетантскую попытку объяснения, превратно истолковывающего эпизоды, заимствованные автором из «Продолжения», вводя в повествование эпизоды, совершенно не связанные с сюжетом основной истории. Неудивительно, что этот пролог неоднократно служил основанием для всякого рода спекулятивных дискуссий об источниках легенд о Граале, ибо он носит откровенно вторичный характер, отражая новые вариации темы Грааля, а не восходя к более ранним источникам.