Юрий Светланов - Скандинавские сказания

— Ты не должна так говорить, Брюнхильд, — произнес молодой король. — Как можешь ты нанести мне такую обиду?

— Если ты не убьешь Сигурда, ты нанесешь мне этим еще большую обиду! — сурово ответила валькирия. — Я даю тебе три дня сроку. А сейчас уйди и оставь меня одну!

Не зная, что ему делать, Гуннар пошел разыскивать брата, а Брюнхильд в отчаянии схватилась руками за голову.

— Что я делаю? — простонала она. — Зачем я обрекаю на смерть того, кого люблю? Но ведь он не может быть моим мужем. Он принадлежит ничтожной Гудрун, и этого я не в силах вынести.

Узнав от Гуннара все, что ему рассказала Брюнхильд, Хёгни рассмеялся.

— Она тебя обманывает! — сказал он. — Сигурд не мог изменить вашей дружбе. Брюнхильд просто ненавидит его за что-то. Его и Гудрун.

— Но она грозит, что уедет к Атли, если Вёльсунг останется в живых, — промолвил король, — и я верю, что она сдержит свое слово.

— Ну и пусть уезжает! — воскликнул Хёгни, с первого взгляда невзлюбивший жену брата. — Без нее мы жили гораздо счастливей.

— Нет, Хёгни! — решительно произнес Гуннар. — Я слишком люблю Брюнхильд, чтобы с нею расстаться.

— Но как же ты можешь убить Сигурда, когда вы с ним кровные братья? — возразил младший Гьюкинг.

— Готторм не давал ему клятвы, а за золото он готов сделать все, — отвечал Гуннар.

Хёгни подошел к брату и положил ему руки на плечи.

— Послушай, Гуннар, — промолвил он тихо, — ты хочешь совершить бесчестный поступок, который принесет нам много несчастий. Втроем мы были непобедимы, а без Сигурда враги вскоре снова вторгнутся в нашу страну. Я знаю: ты любишь Брюнхильд и боишься ее потерять, но еще страшнее потерять верного друга. Я повторяю, что не верю в бесчестность Вёльсунга. Хотя, — добавил он еще тише, — может быть, тебя пленяет мысль о его сокровищах?

Гуннар слегка покраснел.

— Да, сокровища Сигурда велики и могут сделать нас еще могущественнее, — сказал он. — Но я бы не вспомнил про них, если бы не узнал о его вероломстве. Теперь же он должен умереть.

— Договаривайся об этом с Готтормом, — сердито проворчал Хёгни. — Ты мой старший брат и король, и я должен тебе повиноваться, но помни: ты навлечешь на нас беду.

— Ступай и приведи ко мне Готторма, — не глядя на брата, произнес Гуннар.

Хёгни вздохнул, но пошел выполнять его приказание и через несколько минут вернулся назад вместе со своим сводным братом.

— Сигурд изменил мне, — сказал Готторму король. — Согласен ли ты его убить? В награду я дам тебе третью часть его сокровищ.

— Я давно знаю о его измене, — засмеялся тот, — и, конечно, исполню твою просьбу. Мать перед смертью открыла мне, что Вёльсунг еще до встречи с Гудрун знал Брюнхильд и хотел на ней жениться, но я боялся тебе об этом сказать — ведь ты все равно бы мне не поверил. Ты слишком любил своего коварного друга.

— Ты слышишь, Хёгни? — обратился Гуннар к младшему Гьюкингу.

Хёгни пожал плечами.

— Даже если бы Брюнхильд говорила правду, то и тогда убивать Сигурда было бы бесчестно, — отвечал он.

«Да, — подумал Готторм, глядя на них обоих, — хорошо еще, что я не сказал им о волшебном напитке моей матери, а то бы они, чего доброго, переменили свое решение. А так сокровища Фафнира попадут теперь в мои руки».

Сигурд не спал всю ночь, а с рассветом ушел в лес и бродил там один до самого обеда.

«Мне нельзя здесь оставаться, — думал он. — Это причинит горе и мне, и Гуннару, и нашим женам. Надо сегодня же вечером сказать Гьюкунгам, что мы с Гудрун уезжаем в Данию. Сокровища Фафнира нетронуты, а с ними нам везде будет хорошо, да и старый Хьяльпрек обрадуется, если мы будем жить при его дворе».

Приняв такое решение, он вернулся домой уже более спокойным и после обеда сразу же лег спать. Чтобы не мешать мужу, Гудрун ушла к себе, слуги Сигурда были во дворе, и никто не видел, как Готторм с обнаженным мечом в руках осторожно крался к комнате богатыря.

Дойдя до дверей спальни Вёльсунга, сводный брат короля остановился и прислушался, но до него донеслось только ровное дыхание спящего. Тогда он отворил дверь и несколько минут неподвижно смотрел на прекрасное лицо Сигурда и его золотые локоны.

— Прощайся с жизнью, победитель дракона, ты, которого считают самым храбрым, самым могучим и самым богатым, — прошептал он. — Рука жалкого нищего Готторма уничтожит того, перед кем бегут целые дружины, и твое золото будет принадлежать мне.

И, подойдя к постели, он не колеблясь вонзил меч в грудь последнего из Вёльсунгов. Глаза богатыря открылись, и Готторм, не выдержав их взгляда, в ужасе бросился бежать, но тут Сигурд, собрав последние силы, схватил Грам и бросил его вдогонку убийце. Меч богов настиг предателя в дверях и разрубил его пополам. Готторм не успел даже вскрикнуть.

Первой на шум прибежала Гудрун. При виде умирающего мужа она упала около него на колени и, почти теряя сознание от горя, прижалась лицом к его окровавленной груди.

— Не плачь, Гудрун, — прошептал Сигурд, нежно гладя рукой ее белокурую голову. — Исполнилось предсказание Фафнира, и Один призывает меня к себе. Пожалуй, даже лучше, что я умираю. Прощай!

В это время в комнату вошли Гуннар и Хёгни. Увидев в дверях труп сводного брата, король побледнел.

— Я вижу, что Сигурд уже успел сам отомстить за себя, — сказал он.

— Да, он успел отомстить, но только одному. Нам отомстят другие, — вздохнул Хёгни.

— Ну, до этого еще далеко, — пожав плечами, ответил Гуннар. — Зато теперь его золото в наших руках, а Брюнхильд останется со мной.

— Нет, она с тобой не останется, — послышался чей-то голос позади Гьюкунга. — Она не будет жить с презренным убийцей.

Гуннар обернулся. В дверях стояла Брюнхильд. Бледная, с горящими глазами, она с ненавистью смотрела на мужа и его брата, а потом, презрительно отстранив их рукой, подошла к неподвижному телу богатыря и остановилась возле плачущей Гудрун.

— Ты погиб, храбрейший из храбрых, погиб, не оставив после себя наследников, — промолвила она. — Но ты не бойся: твоя смерть будет отомщена, а я последую за тобой. Там, — и она показала рукой на небо, — там, в Вальгалле, мы опять будем вместе.

— Что ты говоришь? — в ужасе воскликнул Гуннар, бросаясь к ней.

— Не смей подходить ко мне! — вскричала Брюнхильд, с силой отталкивая его от себя. — Ты убил того, кому клялся в вечной верности, и убил безвинно, потому что я солгала и Сигурд никогда не изменял вашей дружбе.

— Так как же ты осмеливаешься винить нас в его смерти, подлая женщина! — не выдержал Хёгни. — Разве не из-за тебя он убит? Разве не ты грозила моему брату бросить его и уехать к Атли?