Коллектив авторов - Кельтские мифы

Если бы я был таким, как в тот день, когда отдал десять сотен коров безголовой жене, что пришла в Долину Двух Волов, когда небесные птицы унесли кольцо, что я подарил ей, и она исчезла неведомо куда.

Патрик. Не мучайся, Ойсин, недолго она была с тобой, и для тебя лучше быть с живыми, чем с теми, которые умерли.

Ойсин. О медоречивый Патрик, горе тебе, почитающему священников и колокола. Не бедными были мы с Каойлте в прежние времена.

Музыкой, усыплявшей Финна, было кряканье уток на озере Трех Теснин, брань черного дрозда в Дойре-ан-Кайрн, рев вола в Долине Ягод.

Музыкой, усыплявшей Финна, был свист орла в Победной Долине, орла, сидевшего на дереве возле реки, ворчание вереска в Круахане, крик выдры в Друим-ре-Койр.

Музыкой, усыплявшей Финна, была песня черного дрозда в Дойреан-Кайрн, и слаще не слышал я песни.

Горе мне, что крестился я. Не дал мне твой Бог ни мяса, ни вина. Голодаю я и молюсь все время.

Патрик. Думаю, тебе от этого не хуже, старик. Получишь ты девятью двадцать хлебов, вдоволь вина и мяса. Пустой разговор затеял ты, Ойсин.

Ойсин. Пусть мой рот никогда не очистит себя перед священником, если я получу все это. Скорее завладею я домом Финна со всеми его богатствами.

Патрик. Он брал только то, что было на берегу реки или на лесном склоне крутой горы. Не верил он, и за это теперь в аду.

Ойсин. Неправильно ты говоришь. Не мясо и вино, а справедливость и дружба царили на наших пирах. Сладким было наше вино, и все его пили.

Плачу я по Диармайду и Голлу, и по Фергусу Сладкогубому, когда ты запрещаешь мне говорить о них, о новый Патрик из Рима.

Патрик. Говори о них, но прежде отдай должное Богу. Жизнь твоя на исходе, так выкинь из головы глупые мысли, старик.

Ойсин. Ах, Патрик, открой мне тайну, коли ты все знаешь. Пустят ли любимого пса со мной ко двору Всемилостивейшего Короля?

Патрик. Глупость твоя не знает предела, старик. Не пустят твоего пса ко двору Всемогущего Короля.

Ойсин. Если бы попал я ко двору Господа и со мной был мой пес, то не просил бы я для него лишней еды, а делился бы с ним своим куском.

Возьми любого героя из числа фениев Ирландии, все они были щедрее твоего Всемилостивейшего Господа и тебя, Патрик из Рима.

Патрик. Ах, Ойсин, привыкший к острым мечам, безумны твои речи. Господь щедрее всего воинства фениев.

Ойсин. Пусть нет у меня ныне силы и власти и жизнь моя прожита до конца, не ругай, Патрик, великих мужей из сыновей Байскне.

Был бы Конан со мной, часто бившийся с фениями, не сносить бы тебе головы, даже встань на твою защиту все твои священники.

Патрик. Не глупо ли, старик, все время вспоминать о фениях, когда близок твой конец и пора тебе молить о помощи Божьего Сына?

Ойсин. Я привык спать ночами на горе под открытым небом, но не привык я ложиться голодным, когда гуляют на склонах олени без счета.

Патрик. Сбился ты с пути, Ойсин, под конец жизни, запутался между прямой дорогой и кривой тропой. Сойди с кривой тропы, которая приведет тебя к вечным мукам, и Божьи ангелы воспоют над твоей головой.

Ойсин. Были бы со мной теперь Фергус и Диармайд, не спрашивали бы мы позволения у священников, сами бы выбирали себе дороги.

Патрик. Перестань, Ойсин, не хули священников, которые несут людям Божье слово. Если ты не забудешь свои поносные речи, ждут тебя великие муки за твои прегрешения.

Ойсин. Когда вождь фениев и я искали кабана в долине, то мне хуже было не увидеть его, чем всем твоим священникам потерять свои головы.

Патрик. Жаль мне видеть тебя таким безрассудным, потому что хуже это, чем твоя слепота. Был бы свет внутри тебя, обратился бы ты мечтами к небесам.

Ойсин. Что мне сидеть там без Каойлте, без Осгара, без моего отца?

Хотел бы видеть я бег оленя или барсуков между двух долин, чем все то, что обещает мне твой язык, не нужны мне небесные чудеса.

Патрик. Твои глупые мысли, старик, не принесут тебе счастья. Твои радости остались в прошлом. Прими мой совет, или не отпущу я тебя.

Ойсин. Будь сейчас со мной фении с копьями, мы бы сами решали, где нам быть, без твоих книг, твоих священников и твоих колоколов.

Патрик. Вы были, как дым костра, как река в долине, как ветер на вершине горы, все вы были такие прежде.

Ойсин. Были бы со мной мужи с крепкими мечами, как в Беарнада-Койлл, не посмотрел бы я на твоих кривоязыких болтунов.

Были бы со мной Сколб Скейне или Осгар, храбрые в сражениях, не голодал бы я вечером без мяса, когда колокол ударяет семь раз.

Патрик. Ойсин, коли лишился ты разума, слушай меня. Верю я, что забудешь ты своих фениев и обратишься душой к Властелину звезд.

Ойсин. Дивлюсь я на твои речи, священник, обошедший всю землю, никогда не отрекусь я от фениев, от моих щедрых братьев, не быть этому.

Патрик. Если бы видел ты подданных Господа, как пируют они на его пирах и всего у них больше, чем было у Финна и его знаменитых фениев.

Финн и фении принимают теперь великие муки. Обратись лучше к Божьему Сыну, почти его, не упусти своего рая.

Ойсин. Не верю я тебе, Патрик неправедный, Финн и фении там, где они хотят быть.

Патрик. Почти Божьего Сына, пока еще есть время, лучше один Бог, чем все фении Ирландии.

Ойсин. Смелы твои речи, неправедный Патрик. Будь со мной здесь Осгар, остался бы ты без языка.

Если бы Осгар, мой сын, и Господь стояли рядом на Горе Фениев и увидел бы я, что мой сын уступил ему, я бы сказал, что могучий муж – твой Господь.

Разве могут быть Бог и его священники лучше Финна, вождя фениев, щедрого мужа с правдивыми речами?

Если наверху или внизу есть какое-нибудь место лучше рая Господня, там теперь Финн и с ним все фении.

Ты сам говоришь, что щедрому мужу не место в аду страданий, но среди фениев не было не щедрых.

Спроси своего Господа, Патрик, помнит ли Он, чтобы были во времена фениев на востоке или на западе мужи храбрее их.

Фении никогда не говорили неправду, не привыкли мы к лживому слову. Правда и сильные руки спасали нас в битвах.

Не было тогда священников в храмах, хотя ты думаешь, будто нет ничего лучше, чем распевать псалмы, но крепко держали свое слово фении, и не было щедрее мужа, чем Финн.

Если бы были со мной мои фении, не ходил бы я с тобой в храм, но нет их со мной, и глохну я от колокольного звона.

Горе мне! Там, где бился я с врагами, где жил я и радовался жизни, теперь проповедует Патрик из Рима и бранятся его священники.

Горе мне! Ленивый угрюмый Конан, много обижал я тебя прежде. Почему не придешь ты ко мне теперь? Приходи, повесели себя, разбрани скупых священников.

Горе мне! Куда подевались сильные мужи, почему не приходят они мне на помощь? О Осгар, возьми в руки свой острый победный меч, приди к своему отцу, разруби мои путы.

Где могучий сын Лугайда? Горе мне! Где пригожий Диармайд? Горе мне! Каойлте, сын Ронана, вспомни о нашей дружбе! Приди ко мне!