Сказания о нартах

— Что ж, пусть будет по-твоему, — согласился маленький охотник и назначил Хамыцу срок явиться за невестой.

— А где же ваш дом? — спросил Хамыц.

— Я проложу тебе дорогу, и ты придешь по ней к нашему дому, — ответил маленький охотник. — Обнажу я свой меч, вытяну его перед собой в сторону дома и буду им сквозь темный лес прокладывать дорогу, прямую и широкую, как улица. Пересечет она насквозь этот лес и выйдет на равнину. И по всей этой равнине проведу я ногой борозду до муравьиной кучи — вот там-то и находится наш дом. По этой дороге ты и придешь к нам.

Пожелав друг другу хорошего дня, они распрощались. Взял сын Быцента на плечи свою ношу и, поддерживая ее одной рукой, другой прокладывал себе дорогу к своему дому так, как обещал он это Хамыцу. А Хамыц, вернувшись в нартское селение, рассказал о своей встрече. Когда наступил назначенный срок, собрал Хамыц лучших из нартов и вместе с ними поехал к Быцента за своей невестой. Добрались они до того места, где прощался сын Быцента с Хамыцем. Как и обещал мальчик, прямая широкая дорога пересекала дремучий лес. А за лесом, на равнине, увидели они глубокую борозду. Долго по ней нарты ехали и до муравьиной кучи доехали. Слезли тут нарты с коней, и сразу же выскочили из-под кучи юноши из рода Быцента. Низкорослые и ловкие, приняли они у нартов их доспехи, оружие, бурки и унесли под землю, а потом раскрыли широкую дверь, ведущую в подземелье, и повели вниз нартов и нартских коней. Хорошо подготовились Быцента к приему нартских гостей! Приветливо встретили они нартов и богато их угостили.

Сослан был дружкой жениха, и вот наступило время, когда можно было попросить, чтобы показали ему люди Быцента новую сестру его — невесту Хамыца. И оттуда, где шел пир, повели его в соседнюю комнату. Там в ряд стояли девушки, одна прекраснее другой. Поблагодарил их Сослан и спросил:

— Скажите, кому из вас предназначено стать сестрой моей?

— Нет среди нас сестры твоей, — ответили девушки Сослану. — Вон там в постели лежит твоя сестра.

— Вы шутите со мной, а мне без шуток нужно узнать, которая из вас, красавицы, станет нашей невесткой, — опять сказал Сослан.

Тогда подвели Сослана к постели, подняли тюфяк и показали Сослану на лягушку, которая сидела под тюфяком.

— Вот ваша невестка, — сказали ему.

Не поверил Сослан. По-прежнему думал он, что с ним шутят. Но тогда рассказали ему Быцента, что под лягушечьей шкурой скрыта девушка, предназначенная в невесты Хамыцу. Рассердился Сослан. Выбежал он из комнаты невесты и крикнул нартам:

— Вот почему Хамыц наш при почтенном своем возрасте до сих пор никак не может жениться! Всегда насмехались над ним люди и продолжают насмехаться. Опозорил он всех нас своим сватовством. Не спрашивайте меня о невесте, я вам ничего не отвечу. Сядем скорей на наших коней и вернемся домой.

И по слову Сослана нартские дружки вскочили на своих коней и поехали прочь.

Хамыц последним покинул дом Быцента. Невесту его в лягушачьей шкуре посадили Быцента под высокую луку Хамыцева седла. Печальный вернулся Хамыц домой. Поставил он коня своего в конюшню, снял седло и сбрую и так низко опустил голову от стыда, что высоко поднялись над ней его плечи. Вошел он в дом, бросил седло в угол и в горе повалился на постель.

Когда же сон сошел на него, выскочила из-под седла его невеста лягушка и вдруг обернулась девушкой. Проснулся Хамыц и видит: стоит перед ним девушка — свет неба и краса земли встретились на лице ее. Веселым солнцем озарена комната — то рассыпались по плечам ее волосы, одели ее всю до пят, и, как солнце, светят они.

— Небесный ты дух или земной? — спросил ее Хамыц.

— Я не дух небесный и не дух земной. Я девушка из рода Быцента. Я та, на которой ты женился. Но судьба мне такая, что днем я прячусь в лягушачью шкурку и только ночью выхожу из нее.

— Если так, — сказал Хамыц, — то вот постель твоя.

— Некогда мне, и не лягу я сегодня, — ответила девушка. — Лучше покажи мне все те ткани, всю одежду и обувь, которая припасена у тебя с юных лет.

Вскочил тут Хамыц с кровати, открыл свой большой сундук. Немало шелка, сукна и других богатых тканей с юношеских дней и до дня женитьбы накопил Хамыц. Взяла тут ножницы девушка из рода Быцента и стала кроить.

Умело и быстро кроила и шила она. И все, что требовалось, чтобы одеть с головы до ног сто мужчин, все это скроила и сшила она за одну ночь до утра.

Настала вторая ночь, и молодая жена Хамыца снова занялась тем же. И когда приготовила она одежду и обувь, чтобы одеть двести мужчин, сказала она Хамыцу:

— А теперь сделай так: возьми все эти одежды и раздай нартам. Кто беднее, тому отдавай лучшее. И не бойся, что мы обеднеем от этого. Никогда не иссякнет и не растратится то, к чему прикоснулась я.

Сделал Хамыц так, как сказала ему жена, и долго удивлялись нарты, откуда столько одежды и обуви у Хамыца.

И хотя молодая жена Хамыца с восходом солнца и до заката обращалась в лягушку, Хамыц очень любил ее и ни на один миг не мог с ней расстаться. Куда бы ни шел, всюду брал ее с собой.

Однажды Хамыцу нужно было отправиться на Большой нихас, и сказал он жене своей:

— О, Быценон, сегодня мне надо идти на Большой нартский нихас, и я возьму тебя с собой.

— Не делай этого, — сказала ему жена. — Оставь меня дома. Если ты возьмешь меня с собой, то потеряешь меня.

Но напрасно она умоляла его. Хамыц не послушался и положил ее в карман.

Но как только бедовый Сырдон увидел Хамыца, догадался он, что взял Хамыц с собой свою маленькую Быценон, и захотелось Сырдону напроказить. Подговорил он нартскую молодежь, и те напали на Сырдона и стали бить его. И тогда закричал Сырдон:

— О нарты, чтобы умер лучший из нас! Поглядите только, что у нас делается! Младшие бьют старших, а старшие жен своих носят с собой. Нартские старики, скажите свое слово, на каком мы нихасе сидим? Здесь собрание мужчин или, может быть, сборище женщин? И стыд мы потеряли, и порядка у нас нет. Взгляните-ка на Хамыца! Ведь принес он свою Быценон на знаменитый Большой нихас нартов.

Рассердился тут Хамыц, вскочил и так ударил кулаком Сырдона, что тот полетел вверх тормашками и грохнулся об землю. Закашлялся Сырдон, капли крови показались на его губах, и лишился он чувств. А разгневанный Хамыц ушел домой. И тут сказала ему Быценон:

— Говорила я тебе, что не надо брать меня туда, где собираются люди. Но ты не послушался и погубил нас обоих. После такого позора нельзя мне больше жить с тобой, и придется тебе отнести меня туда, откуда ты меня взял.

Что было делать Хамыцу? Отнес он свою Быценон туда, откуда взял ее. Вот пришли они к дому Быцента, и сказала Хамыцу жена его:

— Три хороших дела задумала я совершить для тебя, но удалось мне сделать только одно. Пусть за горе, причиненное тебе и мне, падет вина на голову того, кто сотворил это зло. А теперь слушай, что я скажу тебе: должна была я родить тебе сына, и если бы он был вскормлен моей грудью, то во всем мире не было бы равного ему. Меч не брал бы его, и не вонзалась бы стрела в его тело. Но что поделаешь? Этому не суждено свершиться. Подставь свою спину, я дыханием своим передам тебе нашего будущего младенца.