Нарты. Адыгский эпос

Полетел к старой башне
Конь, советчик всегдашний
Удалого Сосруко.
Как подъехал поближе, —
Конский бег свой горячий
Обратил в шаг собачий,
А подъехал поближе, —
Обратил шаг собачий
В легкий шорох кошачий,
А приблизился к башне, —
Быстрым вихрем рванулся,
Легкой пылью взметнулся
Над старинною башней.
А бесстрашный Сосруко
Наклонился к огню
И схватил головню —
Да неловко схватил —
Отскочил уголек,
На Иныжа упал,
Опалил ему бровь —
Бровь густая зажглась.
Приоткрыл великан
Свой единственный глаз,
Головни сосчитал —
Нехватает одной:
Смелый нарт с головней
Ускакал далеко!
Заорал великан:

"Кто меня обокрал?
Чтоб тебя, сучий сын,
Мой отец покарал!"

Не вставая, Иныж
Руки вытянул вдруг,
Опустил за порог.
Стал он шарить вокруг,
Семь обшарил дорог.
А Сосруко скакал
День за днем — семь ночей,
А подъехал к реке, —
Оказался Тхожей
У Иныжа в руке!

Посмотрел великан
На того, кто посмел
Ускакать с головней,
Видит — весь он стальной.
И подумал Иныж:
"Этот малый — крепыш.
Хоть и глуп коротыш,
А заменит мне зуб!"
Так во рту великана
Очутился Сосруко.
Не смутился Сосруко,
Вынул меч смертоносный,
Резать начал он десны
Великана Иныжа.
Не стерпел сильной боли
Великан одноглазый:
Сразу выплюнул нарта.
Оказался на воле
Смуглолицый Сосруко!

Тут воскликнул Иныж:
"Слушай, нартский малыш,
Похититель огня!
Недруг есть у меня —
Смуглолицый Сосруко.
Отвечай поскорей:
Где он — сын Сатаней,
Смуглолицый Сосруко?
С великанами в ряд
Нарты ставят Сосруко,
Так о нем говорят:
"Он сильней на земле
Всех, сидящих в седле,
Великанов сильней
Смуглолицый Сосруко!"
Говори же скорей:
Где он — сын Сатаней,
Смуглолицый Сосруко?"

Отвечает Сосруко:
"У подножия гор
Я у нартов пастух.
Мало видел мой взор,
Много слышал мой слух.
Не видал я Сосруко,
Но слыхал о Сосруко,
Где храбрец — не скажу,
Но о нем расскажу".

Отвечает Иныж:
"Если, нартский малыш,
Ты не смог мне сказать,
Где гуляет Сосруко,
То сумей показать,
Как играет Сосруко!"

Тут Сосруко встрепенулся,
Усмехнулся, молвил слово:
"Нет такого человека
Среди нартов, что сумел бы
Игры повторить Сосруко.
Нарты верят: нет такого
Великана, что сумел бы
В играх победить Сосруко!"

Рассердился одноглазый:
"Не болтай, пастух плюгавый,
А начни свои рассказы
Про Сосруковы забавы!"

"Я слыхал, для Сосруко
Нет милее игры:
Он стоит, наш Сосруко,
У подножья горы;
Абра-камень бросают
Нарты с этой горы;
Но Сосруко булатный —
Богатырь настоящий:
Лбом толкает обратно
Абра-камень летящий!"

"Мне ли это не под силу?
Ну-ка живо, пастушонок,
Камень ты пусти с обрыва!"

Нарт берет огромный камень
И с горы его бросает,
Великан огромный камень
Ловит лбом и лбом толкает,
Возвращает на вершину,
Громко восклицает: "Право,
Хороша забава эта!
От нее — поесть охота,
А работа — лбу на пользу:
От ударов лоб крепчает!
Мне игра пришлась по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?.."

Где, Сосруко, твой разум?
Ох, беда с одноглазым:
Смерть к нему не приходит!
Тут уводит подальше
Великана Сосруко,
Говорит великану:

"Тот, чье имя — Сосруко, —
Так твердит нартский род,—
Опускаясь на землю,
Открывает свой рот;
В рот кладут ему стрелы.
А Сосруко умелый
Их головки жует, —
Он жует и смеется,
А концами плюется!"

"Рот набей мне доотказу:
Не боюсь такой работы!" —
Усмехается и сразу
Опускается на землю
Великан широкоротый,
Открывает пасть большую.
Набивает доотказу
Стрелами ее Сосруко.
Нипочем Иныжу злому
Нарта юного уловки!
Великан жует головки,
А концами стрел плюется
И смеется над Сосруко:

"Пастушонок нартский! Право,
Хороша забава эта:
Придает слюне свирепость,
А зубам — стальную крепость!
Мне игра пришлась по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?.."

Где, Сосруко, твой разум?
Ох, беда с одноглазым:
Смерть к нему не приходит!
Тут уводит подальше
Великана Сосруко,
Говорит великану:

"Тот, чье имя — Сосруко,
Тешит душу такою
Удалою забавой:
Перед ним, храбрецом,
Нарты ставят котел,
Наполняют свинцом
Исполинский котел,
На огонь его ставят,
И свинец они плавят
Девять дней и ночей —
Вот игра силачей!
Ой, Сосруко недаром
Среди нартов прославлен!
Вот в свинец он садится,
Что кипит, что расплавлен,
И сидит он в котле,
Словно всадник в седле,
Ждет, когда, наконец,
Затвердеет свинец!"

"Мне ли это не под силу? —
Говорит Иныж с зевотой, —
Я в котел с охотой сяду!"

Юный нарт огонь разводит —
На огонь котел поставлен.
Девять дней-ночей проходит —
И свинец в котле расплавлен.
Великан в свинец садится,
Вместе с ним затвердевает,
Но рывком могучим тело
От свинца он отрывает,
Восклицает одноглазый:
"Я своим доволен делом,
Телом стал стократ сильнее,
Захотелось пообедать!
Мне игра твоя по нраву,
Но забаву потруднее,
Может быть, пастух, ты знаешь?
А не знаешь — будет худо:
Сам себя я позабавлю,
Я живьем тебя расплавлю!"

Где, Сосруко, твой разум?
Ох, беда с одноглазым:
Смерть к нему не приходит!
Смуглолицый Сосруко
Речь такую заводит:

"Ой, двужильный, двуглавый,
Не спеши пообедать,
Чтоб успел я поведать
О забаве последней:
Там, где в океан глубокий
Устремляются, вскипая,
Всех семи морей потоки, —
Опускается в пучину,
Дна стопой не доставая,
Ртом воды не набирая,
Тот, кого зовут Сосруко.
Дуют, дуют старцы-нарты,
Семь ночей, семь дней колдуют,
Замораживают море,
Смуглолицого Сосруко
Замораживают в море.
Он в пучине, в лед одетый,
Семь ночей, семь дней проводит,
Дожидается рассвета,
Гордо плечи распрямляет,
Лед ломает и выходит".

"Мне ли это не под силу!" —
Восклицает одноокий.
Нарт его туда приводит,
Где семи морей потоки
В океан глубокий, грозный
Устремляются, сливаясь.
Опускается в пучину
Великан Иныж, стараясь
Не коснуться дна стопою
И в воде не захлебнуться.
Холод напустил Сосруко
И в пучине океана
Великана заморозил.
В той пучине великана
Семь ночей, семь дней держал он,
А потом сказал он: "Выйди!"

Не был великан в обиде.
Поднатужась, одноглазый
Сильными повел плечами —
Лед могучий треснул сразу.
"Погоди! — вскричал Сосруко. —
Я нагнал не все морозы,
Трещины не все заделал,
Лед еще не очень крепок!"