Алиса Аве - Ночь в номере 103

– Что ты натворил с четвертым номером? – крикнул Джун удаляющемуся сыну.

Тот, не оборачиваясь, подвигал запястьем вверх-вниз – «Ничего». Ничего особенного, что может вызвать гнев о-оками.

Рюу обогнул два соединенных бассейна восьмеркой, подошел к крайнему, вдохнул пар. Представил себя драконом, как когда-то в детстве. Тогда он думал, что все горячие источники – ноздри драконов. И желал обернуться могучим существом, не подчиняющимся никому.

В их семье драконом давно считалась бабушка Хакусана.

«Когда-то ты грезила, что я стану твоим наследником, обаа-сан, – подумал Рюу, – Но, как ты сама не раз говорила, тигру с драконом не ужиться 25».

У последнего ротэн-буро 26сразу за бамбуковой преградой начинался лес. Гости редко выбирали эту купель. Боялись, наверное, близости к природе и собственной уязвимости перед ней. Рюу усмехнулся. Все дело в тумане, что подбирался к рекану с наступлением августа. Утренний лес окутывала легкая дымка, гости выбирались из номеров, кто на гимнастику, кто на ранние купания. Днем они отправлялись на экскурсии и их пугал, не туман, золотистый от пробивающихся сквозь ветви солнечных лучей, а Нобуо с его россказнями о духах, что обитают в стволах деревьях, ручьях, камнях, жуках, шуршащих в опавшей хвои и воронах, что гнездятся на соснах. К вечеру, когда мглистое покрывало тумана оборачивало гостиницу сумерками, вершины деревьев торчали из пелены, как драконьи спинные пластины. Постояльцы наводняли бани едва слышимыми разговорами и собственными байками. Распаренные, разнеженные тела были слишком легкой добычей для реальных и вымышленных тварей из леса, потому крайний онсен пустовал. Но сейчас набирал силу день, все были спокойны и расслаблены. И только Рюу предвкушал хаос.

Он немного постоял у кромки леса и пошел проведать мать. Обход по отелю и одновременно по родственникам Рюу совершал в одно и то же время.

– Жирные следы, – объявил он двери в конце галереи, отделяющей зону кухни от остального здания.

Кухня кипела гневом хозяйки. Чадили сковороды, бурлили крышками кастрюли, шипели конфорки. Мать – королева завтраков и ужинов, Асу 27-сан, возвышалась над столом на метр пятьдесят три сантиметра из метра пятидесяти трех и размахивала ножом для разделывания рыбы.

– Ты отдаёшь отчёт своему поступку? – острие ножа уставилось на Рюу. Распотрошенная на доске рыба обиженно разинула рот, о ней забыли. Асу редко пребывала в подобном настроении, – Что ты возомнил о себе?

Рюу невозмутимо взял с тарелки рисовый пирожок.

– Ты должен был отменить бронь. Написать, что мест нет,– мать забрала волосы в хвост, что добавляло пару сантиметров роста.

– Написал, – соврал Рюу, глядя на мать честными глазами.

– Ты должен был предложить отель по соседству!

– Предложил, – одно вранье тянуло другое, – На противоположном склоне горы.

– Что же тогда на сто третьем бронь стоит?

Асу нарезала кусочки для темпуры, рыба кряхтела от яростных движений.

– Думаю, северный склон горы ей все-таки больше по душе.

Рыбий хвост обрел способность летать, врезался в стену, свалился на пол. Рюу взял второй пирожок.

– Понятия не имею, почему она не хочет в другой отель, – Рюу сохранял невозмутимость. Асу приготовила онигири 28с тунцом, и никакой допрос не отвлек бы Рюу от закуски, – Она бронировала номер онлайн. Пусть приедет, я лично отвезу её в другой отель. И возмещу убытки, естественно.

– Из своего кармана, – пробурчала мать и обмакнула кусочки в кляр.

– Распоряжение великой и ужасной Хакусаны? – Рюу обвел взглядом кухню в поисках десерта.

– Именно.

Шкварчание сковороды отвлекло внимание Асу, кунжутное масло ждало рыбу. Асу не умела долго злиться, негативные эмоции окрашивали ауру в мрачные цвета, она же предпочитала свет и спокойствие.

– Нобуо меня сдал? – поинтересовался Рюу. Десерта он не нашел, мать спрятала угощение, заслышав шаги сына. Она заранее определяла приближение Рюу, старший сын вносил в гармонию огненные всплески. В него полетел редис.

Рюу увернулся и спрятал третий пирожок в рукав кимоно.

Великая и ужасная Хакусана 29согнулась под тяжестью лет почти до земли. Лицо, некогда белое и гладкое, покрылось рытвинами морщин. Во рту не хватало нескольких зачерненных зубов. Пальцы застыли под странными углами прихотью артрита. Двигалась хозяйка рекана с большим трудом, волочила правую ногу. Почти не покидала своей комнаты, чтобы не смущать гостей отеля шаркающей походкой. Обязанность встречать гостей, которая в реканах лежала на о-оками, она переложила на непутевых внуков. Заносчивый Рюу и стеснительный Нобуо плохо походили на горничных-накаи 30. Увы, небо не наградило Хакусану толковой невесткой и внучками. Сама Хакусана выходила приветствовать постоянных гостей, в остальное время сидела в кабинете и вела счёт доходам и расходами, вооружившись очками с толстыми линзами и ясным разумом. Оками правила гостиницей не разгибающейся железной рукой.

Рюу решил сыграть с ней. Хакусана сразу распознала изменение в отеле. Пар источников стал горчить, воздух загустел, дверь сто третьего номера скрипнула, натянув невидимую жилу. Струну, от которой разнесся долгий звук, похожий на стон.

Рюу вселил кого-то в люкс, на котором в программе постоянно значилась пометка «out-of-order 31».

Хакусана потерла грудь. Что-то тяжкое и влажное поселилось под ребрами, вцепилось крепко, отрастило холодные щупальца и подтянулось выше. Хакусана постучала по выпирающей грудине, стук отозвался першением в горле. «Что ж, час настает, – рассудила она, – но сейчас не стоит отвлекаться. Деньги не любят, когда к ним относятся невнимательно.– Хакусана взялась за карандаш и погрузилась в расчеты. Ровные столбцы цифр успокаивали, – Сперва посчитаю, потом поиграю».

Мичи исподлобья наблюдала за администратором. Её бесили плавные движения и учтивость молодого человека.

Где же накаи? Почему не горничная показывает номер? Мичи колотило от негодования. Если рассуждать спокойно, причина вовсе не в симпатичном работнике рекана. Не в этом работнике. А в другом, старшем и неприятном. Он не хотел её заселять! Списывал на ошибку системы! Но она-то не ошибка системы, она живой человек!

На вокзал за ней тоже приехал совсем молодой водитель. Дерганный и смущающийся. Мичи с разочарованием отметила, что у представителя отеля глаза светло-карие. «Такому присуща склонность к уединению», – выглянула из подсознания бабушка. Мичи отогнала её и решила, что узнавать у парня группу крови с налета, не стоит, потому скромно поинтересовалась именем встречающего.

– Мацумура Нобуо, – представился он.