Вольга Медейрос - Жертвуя малым. Том 1

Пока я стояла и глазела на виденный сотни раз, но от этого не менее величественный храм, Соль обошел меня и быстро зашагал по пустынной в этот утренний час улице. На вопрос он ответить не удосужился.

Я догнала его, забежала вперед.

– Эй, мы так не договаривались! – заявила я, преграждая ему дорогу. – Я – твоя сопровождающая и несу за тебя ответственность, мне нужно знать, куда ты намылился.

– Первый раз в этой части города, – сказал Соль и, обогнув меня, двинулся дальше.

Я поморгала глазами ему в спину. Потом поспешила следом.

– И что? – сказала я. – Тем более ты должен сказать, куда тебе надо.

– Трамвайная остановка, – уронил смесок и, оглянувшись на храм, вдруг резко свернул в переулок.

Я, недоумевая, шла за ним. За углом первого дома Соль остановился и, повертев по сторонам головой, снял очки. Сложил дужки и вручил «солнечные стекла» мне:

– Подержи.

Я стояла и смотрела, как он наклоняется, кончиками пальцев подбирает полы своего длинного балахона и, выпрямившись, снимает хламиду через голову. Под бесформенной вампирской униформой обнаружилась белая туника с оранжевой вышивкой на воротнике и коротких рукавах, новенький кожаный пояс, песочного цвета штаны и плетеные сандалии. На плече смеска висела торба. Избавившись от балахона и передав его мне, Соль снял торбу, порылся в ней и извлек наружу широкополую шляпу. Под ней он спрятал свою роскошную косищу. Забрал у меня балахон, свернул его и убрал в торбу. Солнцезащитные очки он поместил на нос. Глядя на смеска в новом наряде, я вынуждена была мысленно признать, что по сравнению с ним выгляжу провинциалкой в своем шерстяном коричневом платье. Вслух же сказала:

– Вижу, к прогулке ты всецело подготовился. Не будешь ли теперь столь любезен сообщить, какова конечная точка нашего маршрута?

– Вот же язва! – в сердцах произнес смесок. – Ведь сказано: нужна трамвайная остановка, по направлению к центру города. Все, что от тебя требуется, отвести туда, где эта остановка находится. В дальнейших твоих услугах необходимости нет.

– А? – сказала я. Мне показалось, что я не расслышала. – То есть как это?

– Двигай уже, – смесок вздохнул и легонько подтолкнул меня в спину, вынуждая вернуться на главную улицу.

Я автоматически повиновалась и зашагала по направлению к ближайшей остановке. Некоторое время мы шли молча к вящей радости моего грубого спутника. Мимо тянулся однообразный ряд одноэтажных домов: в них помещались лавки и мастерские, торговавшие поминальными табличками, домашними алтарями, надгробиями и прочими похоронными принадлежностями. Северо-западная часть города, в которой мы находились, традиционно считалась неблагоприятным местом для жилья.

А вот мертвым здесь было вольготно. По другую сторону холма, на котором возвышался храм покровительствующих мне богов, располагалось самое большое в мегаполисе кладбище. Многие поколения жриц и послушниц, в их числе и я, ухаживали за ним: высаживали деревья, смотрели за могилами, рыхлили белый песок тропинок. В погожий денек, такой, например, каким обещал стать сегодняшний, кладбище больше напоминало парк, и множество людей приходило туда лишь за тем, чтобы побродить по аккуратным тропинкам. Кладбище приходилось ровесником самому нашему городу, на нем можно было встретить фамильные надгробия всех самых известных людей провинции.

Стоимость земли под могильный постамент здесь всегда была очень высока, и за три века своего существования кладбище распространилось не столь уж широко, как можно было бы ожидать. Дальние пределы его по-прежнему окружали леса, росшие в этих краях от начала времен. Если пеший путник будет двигаться по ним на восток, то за пару дней он достигнет единственного места в империи, где границы Купола, ограждающего нашу страну от внешнего мира, смыкаются с твердью земной. Жрецы из храма Сребролукого основали там целый институт по наблюдению и изучению свойств Купола. Прилегающая к нему территория считается запретной, и простым людям путешествия к краю мира запрещены под страхом смерти. Леса в окрестностях Купольной границы патрулируют отряды милиции. Они же, к слову, отлавливают и доставляют в храм, где я имею честь служить, забредших на имперские острова вампиров.

Шагая по чисто подметенной брусчатке мостовой, я с горечью размышляла, что всеми этими ценными сведениями могла бы поделиться со своим спутником, веди он себя хоть немного культурнее. «Наверное, полукровка родом из какой-нибудь захудалой деревни, где о приличных манерах и слыхом не слыхивали», – злорадно подумала я, машинально отмечая, что трамвайная остановка уже видна на противоположном конце улицы.

– Радуйся, – сказала я Солю, – вон и трамвай на подходе. Если поторопимся, вполне сможем… – крепкий тычок в спину застал меня врасплох, я не удержалась на ногах и рухнула на камни тротуара, больно ударившись коленкой. Когда, чертыхаясь, я сумела встать на четвереньки и обозреть окрестности сквозь невольно выступившие слезы, оказалось, что мой спутник на всех парусах мчится навстречу призывно трубящему трамваю.

Я кое-как встала и, хромая, попробовала бежать, но ушибленная нога взбунтовалась. Соль добрался до очереди заходящих на посадку людей и, пристроившись последним, развернулся ко мне. Убедившись, что угрозы я не представляю, помахал ручкой. Стоявший перед ним крепыш-подмастерье расплатился с кондуктором и вошел в салон. Соль вспорхнул на подножку. Трамвай издал душераздирающий звон, давая понять, что двери сейчас закроются.

Я прислонилась к каменной стене какого-то дома, стараясь сдержать подступающие слезы. Из ссадины на коленке сочилась тонкой струйкой кровь, рукав парадно-выходного платья был порван. Сев на корточки, я принялась рыться в сумке в поисках платка, и вдруг наткнулась на бирку одноразового пропуска. «Выдан 8-го дня второй декады Заячьего месяца послушнице 3-го года службы Миладиновой К. для сопровождения лица, именуемого вампиром, за пределы храма по служебной надобности. Вернуться надлежит не позднее второй половины часа крысы 7 7 Час крысы – время с одиннадцати вечера до первого часа ночи по н. с. С часа крысы начинается первая стража (прим. сост.). . Под личную ответственность вышеупомянутой послушницы. Личная печать…»

Сжав в кулаке бесполезную теперь бумажку, я разрыдалась. И где же мне искать этого мерзкого смеска, будь он трижды проклят?! Ведь без него мне даже обратно в храм дороги нет! За то, что упустила доверенного на мое попечение вампира, меня отдадут под трибунал и, в лучшем случае, я буду исключена из списка претенденток на жреческий сан без права восстановления статуса. Никто ведь не поверит, если я скажу, что проклятый смесок никакой не вампир, а всего лишь заноза в заднице. И донна Фредерика не станет защищать меня, ведь в свитке, скрепленном ее печатью, красным по белому написано про мерзкого полукровку – «вампир». Нет, как ни крути, а ты, Кора, попала, и очень серьезно. И тут уж, рыдай не рыдай…