Игорь Родин - Мифы Древнего Китая

Интересно в качестве примера под этим углом взглянуть на цивилизацию Древнего Египта, которая на первый взгляд опровергает то, что говорилось выше. Ведь в Египте наряду с мощной мифологической системой существовала и история. Это так. Но говоря об истории Египта, не стоит забывать о том, что это была история не в нашем, рационалистическом понимании этого слова, а совершенно иная. История мыслилась не как ряд общественно-значимых событий, произошедших в какой-либо промежуток времени, но как исполнение ритуала. Человеческий мир являлся неотъемлемой частью божественного мироздания и должен был, соответственно, находиться с ним в гармонии. История мыслилась как непрерывный процесс проявления Бога в земном мире, а функция жречества и фараона (как сына бога-солнца Ра) состояла в обеспечении стабильности этого процесса. Одна из основных задач в связи с этим была – синхронизация бытия человека и общества с естественными циклами природы (восход-заход солнца, смена времен года, разлив Нила и проч.). Одним из фундаментальных заблуждений современных исследований, как представляется, является то, что в них Древнеегипетская цивилизация (равно как и другие) анализируются с точки зрения современного спекулятивного знания, что отчасти имеет объективную основу: современная методолгия науки является ни чем иным, как порождением этого самого спекулятивного знания, в пределах которого бог – это всего лишь одна из подобных спекуляций. Помещая Египетскую цивилизацию в совершенно иную, чуждую ей систему координат, такой анализ лишает ее тем самым внутреннего смысла, превращая «граждан вселенной», каковыми по своей сути и являлись египтяне, в отсталые существа, которые чего-то «недопонимали», находились на «более ранней», «примитивной» стадии развития, чем современный человек, приверженец логически-спекулятивного взгляда на мир, – которые непонятно для чего воздвигали грандиозные гробницы, мумифицировали мертвых и т. д. Взгляд «изнутри своей системы» приводит таких исследователей к очевидным нестыковкам. Так, выводя все научные и иные знания египтян из потребностей хозяйственной деятельности (что вполне согласуется с рационалистическим подходом к делу), они встают перед неразрешимыми проблемами: например, из какой хозяйственной деятельности можно вывести строительство пирамид (огромное количество знаний и навыков, нужных для их возведения, было невозможно применить ни в какой другой хозяйственной деятельности), как объяснить совершенно избыточные, с точки зрения нужд хозяйства, астрономические знания египтян и т. д. Все встает на свои места, если мы поймем, что хозяйственная деятельность была не главной побудительной причиной (хотя и очень важной) в поисках египтянами знания. Иными словами, они вглядывались в небо не для того, чтобы узнать время сева (или жатвы), но для того, чтобы познать божественное творение для более успешного воплощения его на земле. Отсюда и астрология, многочисленные системы гаданий, практиковавшиеся в Египте, как поиск земных воплощений божественного мироустройства. Возводя пирамиду, египтяне вовсе не строили усыпальницу для своего скончавшегося правителя, не готовили для него «лестницу на небеса», но создавали вселенную. Причем, в их понимании, не «модель» вселенной, а именно саму вселенную, т. к. само строительство пирамид было действием сакральным, магическим. Принося в своих храмах жертвы, они не совершали убийства «во славу господа» (это изобретение гораздо более поздних эпох), а осуществляли взаимодействие между мирами. Видимо, в этом заключается и основной сакральный смысл образа Осириса – умирающего и вечно возрожадющегося бога. Он состоит в персонифицированном представлении единства всех миров и божественного проявления в каждом из них. Египтяне, в отличие от современного человека, который живет только в одном мире и точно знает, что такое «реальное» и «ирреальное», жили сразу во многих мирах. Причем не в метафорическом смысле, а в самом прямом: мир «подземный», «наземный» и «небесный» воспринимались как части реальности, и их посещение неоднократно непосредственно переживалось в течение жизни (во сне, во время транса, мистерий, наркотического воздействия и проч.). Смерть воспринималась всего лишь как перемещение из одной части реальности в другую, как очередная инициация (которых любой член сообщества в течение жизни проходил несколько). В этом отношении становится понятно утверждение «Книги мертвых», что умерший после смерти становится Осирисом, т. е. свободно путешествует по иным мирам («он тот, кто сбросил земную оболочку»). Забегая вперед, скажем, что именно такое мироощущение (множественность миров и возможность путешествия по ним) является сакральным ядром шаманизма, и именно этим он отличается от предыдущей мировоззренческой системы – тотемизма (в которой, особенно на поздних этапах, тоже мог существовать «шаман», но исполнявший совершенно иные функции). Само название «шаманизм», на наш взгляд, крайне неудачно, т. к. обозначает не системообразующее понятие, но называет свойство, которое в равной степени может быть присуще разным системам. При этом, подобно химическому элементу, находящемуся в соединении с другими, элемент этот может принимать совершенно различные свойства. То же самое можно сказать о таких терминах, как «фетишизм» и «анимизм». Ни тот, ни другой не отражают сущность мировоззренческой системы, но лишь называют определенное ее свойство. Подобная «терминология» объясняется в первую очередь тем, что архаичные мировоззренческие системы с чрезвычайным трудом поддаются реконструкции. Не умея реконструировать их и восстановить в полном объеме генезис человеческой культуры, исследователи, выделив из сплава или химического соединения какой-либо элемент, приписывали ему свойства исходного материала, в то время как реально исходным материалом является другой сплав или химическое соединение (в природе, как известно, элементы в чистом виде не существуют). Установившаяся в подобного рода ранних исследованиях научная номенклатура начала кочевать из работы в работу, сделавшись традиционной. Однако, вопрос о «фетишизме» и «анимизме» – предмет отдельного исследования, чего нам не позволяют рамки настоящего предисловия. Тем не менее, возвращаясь к термину «шаманизм», можно отметить, что более удачным термином может являться «сталкинг» (термин К. Кастанеды) или любой другой, отражающий суть этой мировоззренческой системы. Тем не менее в дальнейшем, во избежании путаницы, мы будем использовать термин «шаманизм», но с вышеперечисленными оговорками.

Таким образом, мир древних мифов (в частности, если говорить о шаманизме) оказывается неизмеримо шире мира рационалистически мыслящего современного человека, так как кроме мира «наземного» (рационального) включает в себя еще два, а также бесчисленное количество путей, связующих их. И если на этих путях человеку вдруг становится понятным время сева или жатвы (т. е. знание находит в том числе и хозяйственное применение), тем большее величие обретает Бог, тем больше его милости изливается на Творение, тем крепче убежденность, что боги довольны, мир находится в гармонии, и правление успешно.