Елена Долгих - Сказ о древнейших временах (О земле Сибирской слово)

Далее пробирается, головёнкой по сторонам вертит, заметки выглядывает. В тайге-то скоренько можно обмануться и с концами пропасть. Тятя её не раз брал с собой, не так далеко, правда, но она приметливая, запоминала всё, что видела. Хоть и споро шла, а по сторонам всё ж оглядывалась. Там деревце на особинку ветками в сторону, тут полянка с рябиновыми кустами. То след лисы поперёк пути вяжется, то заяц петельки оставил. Заприметила, что птичка неподалёку лётает. То вспорхнёт слева, то справа голос подаст. Бася за ней поглядывает. Видать, не проста птичка, ох, не проста! От самой деревни провожает.

Долго ли коротко, добралась до нужного дерева. Вроде, и птичка-спутница не кажется более. Поворотилась, как бабка сказала на все стороны, поклоны отбила, да и говорит:

– Медовая Борода, за тобой правда всегда. Сделай милость, покажись, с Басей малость подружись!

Сказала и примолкла. Смотрит, нет ответа. Всё повторила ещё раз. Тут вдруг дерево и распахнулось, ровно дверка. А оттуда тёплышком пахнуло. Бася смотрит, ступеньки изукрашенные вниз ведут. По бокам уступчики и всё, понимаешь, будто солнышком светит. Девчоночка лыжи к деревцу прислонила и внутрь вошла. А за спиной всё и захлопнулось. Спустилась она вниз, а там горница деревянная. Ладненькая кровать стоит, стол, как положено, и креслица вокруг, всё, знамо, из дерева. На столе посуда резная, наполненная мёдом разным. Слышит голос за спиной:

– Устала, поди? Садись, поешь медку.

Она обернулась, увидала Медовую Бороду, заробела малость. Ну, ясно дело, недолетка ещё! Однако хорохорится, виду не подаёт, что в испуге. Присела чинно, хозяина ждёт, чтоб первым из чашки черпанул. А тот похохатывает:

– Али боишься меня, Бася? Али нет у тебя доверия? Что ж ты не ешь медок?

Бася встала, поклонилась да и говорит:

– Нет, батюшка, не боюсь. Токмо не принято у нас поперёд хозяина в чашку лезть.

Медовая Борода видит, что не сомлела девчушка. Улыбнулся, приглашает ещё раз за стол и сам садится рядышком. Бася съела одну ложечку, чует, всю усталость как рукой сняли. Съела вторую – у неё сил прибавилось вдвое против прежнего, а третью еле доела, так насытилась.

– Благодарствую, дедушка, – говорит, – за хлеб да соль. Только не дело мне засиживаться здесь, добрый хозяин. Домой торопиться надо, батюшка в недуге лежит. Прошу тебя, Медовая Борода, сделай милость, удели медку, по возможности, чтобы беду отвести, болесть укоротить.

– Знаю я о твоей беде, Басенька, – отвечает ей дедок, – и мёд уж приготовил. Вот он, в туеске стоит.

Бася мигом поднялась и к лестнице. А там хода нет.

– Не торопись, милая. По лесу тебе не пройти, наверху уж ночка безлунная, час волчий настал. Отведу я тебя по своим путям-дорожкам. Только, чур, никому не рассказывать!

Делать нечего, Медовая Борода здесь всему указ. Пожалилась в уме Бася о лыжицах, что наверху остались, тятино подаренье. Но смолчала, чего хозяина обременять. И так напросилась в гости и выклянчила мёду.

Пошли они под землёю. Басе чудно́ – все ходы изукрашены резьбой да фигурками. Везде светло, а откуда свет, непонятно. Под ногами дощечка к дощечке стелено, да не просто так, а узором невиданным. От всего этого дух перехватывает! Медовая Борода помалкивает да промеж всего на Басю поглядывает. Ну, пришли всё ж к узорчатым дверям. Хозяин стукнул два раза, ход открылся. Оказалось, что они на задках, у бани. В аккурат у берёзки, вот из неё выход и распахнулся! Шагнула девчоночка наружу, глядь, никого позади нет. А у дерева лыжицы стоят. Подхватилась и бёгом до избы. Марфа уж вся изошла, все жданки съела. Да и Мария не раз спрашивала, куда и зачем, мол, внучку послала? Ну, обошлось всё. Антип быстрёхонько на ноги поднялся, почитай за две недели оклемался. И кашель, и слабость, как рукой сняло. Вот он какой, медок-то лесной целебный!

Про то, где мёд взяла, Бася никому не рассказывала, да шибко и не спрашивали. Знамо дело, догадывались. Иной раз, какой и спросит, что, мол, с Медовой Бородой задружилась? Но у Баси на всё ответ был. Не ваше, мол, дело! А коли шибко любопытствуете, то сходите попытать Медовую Бороду. Ну, народ и отстал. А Бася по стопам Марфы пошла, тоже знахаркой стала и в травках дюже понимать наловчилась. С Медовой Бородой встречалась потом и не раз. Но об этом другой сказ будет!

Бася, что к Медовой Бороде ходила, в девическую пору вошла. Марфину науку переняла легко. Хоть и не велика годами была, а ходил-заглядывал к ней народ частенько. И то сказать, не всякому дано травку понимать. Нет, конечно, малину, бузину заварить на чай, или там подорожник, череду собрать по весне, оно каждый может. Однако ж до тонкостей, чтоб с понимаем, так это редкость. Тут, вишь, чуйку надо иметь. А Бася запросто различала травки и в каждой толк знала. По крови, видать, от бабки передалось. Марфа ещё по избе бегала, но хворала часто. И то сказать, старшему внуку сорок годков отстучало. Вот и считай, сколько ей было!

На ту пору приехал к нам купец с сыном. Сам Ерофей Митрофанович пожаловал. Обычно-то с приказчиком прибывал, а тут старшого взял. Парнишка лет восемнадцати, как и Бася. Ерофей тогда в силе был, почитай всю пушнину ему сдавали. Жировал, что и говорить! Ну, чин чином сына водит, знакомит с делами. К Антипу в избу зашли, а тут и Бася по хозяйству проворит. Зыркнула на молодого-то, тот и сомлел. Бася, слышь, не больно видной была – коса, как водится, бровки вразлёт, и всё такое. А вот глаза у неё были на диковинку – в пол-лица, золотом отсвечивают, а как ресницами махнёт, так парни, вишь, и млели сразу. Сватались к ней и наши женихи и с других деревень подкатывали, да только понапрасну всё. Бася зубками свернёт и скажет, как отрежет. Мать с отцом не неволили – поскрёбыш, ведь, любимица.

И этого Пантелея тоже скрутило. Пожи́ву они с отцом взяли зимнюю, да и уехали восвояси. А Пантелей зачастил наездами. Чуть ли не каждую седмицу бывал! И всё с подарочками. То колечко, то бусы, то браслетик какой. Однако Бася не принимала. «У меня, – говорит, – такого добра хватает!» Тот с подкатом к ней – женюсь, мол! И на это у девушки ответ был: «Сама себе жениха выберу, да не по деньгам, а по́ сердцу!» Пантюша зубами скрежещет, а подступиться не может. Ну, и замыслил недоброе, силой взять. А там, думает, стерпится-слюбится. Приехал ночью утайкой с дружками. На тропе, где Бася в лес обычно ходит, засаду устроили. Ждут-пождут, да и сморило их. Чай ночь-то не спамши!

Бася утречком мимо них ходко проскользнула. Идёт, о своём думки крутит. Хотелось ей найти травку особую, о коей бабка сказывала, жи́вотень. Ту травку по-разному называли. Кто жи́ва кликал, кто жи́вота. То без разницы! Главное, помогала она часто там, где остальные отвары бессильными оказывались. Вот Бася и задумала найти её.