Любовь Сушко - Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

5
Твердит Афродита, и в этой пучине,
Где пролита кровь и не будет пощады,
Молчала Ниоба, о, музы, молчите,
Почто Аполлона никто не прощает?
И если он снова появится рядом
Сиятельный, только навек несчастливый,
Оставьте влюбленные, боль и отрада
Услышать, какой он как прежде красивый.
Когда красота пострашней, чем проклятье,
Когда улыбнется легко Афродита,
Он даже Кассандры не знает объятья.
Оставьте его и скорей уходите.

6.
Там просит Дриада у Пана защиты:
– Спаси меня, милый, я слышала ныне,
Что брату подарит меня Артемиды.
– Но он так прекрасен. – Я словно в пустыне.
И Пан, своей шкурой как прежде рискуя,
И видя и ужас, и горечь, и слезы,
Укроет от стрел, и так мило воркует.
А гнев Артемиды, он ранен серьезно.
Но что этот гнев и кровавые раны,
К нему прибежала в тумане Дриада
– Мир странно устроен, вот именно странно-
От Феба спасти эту девицу надо.

7.
– А ты бы оставил, пустая затея, —
Ему Дионис говорит обреченно.
– Но просит защиты она, не посмею.
И снова растаял там Феб наш влюбленный.
Пан долго прощенье просил, бичевался,
Потом улыбнулась во тьме Артемида,
– Откуда такой ты нелепейший взялся?
Да ладно, забыты былые обиды.
Чудовище ведь, а красавец надменный,
Тебе позавидует, точно я знаю.
Но что же такой он несчастный и бедный,
– Не стоит, в любви все затея пустая.

8.
Он к музам от мира опять убегает,
И тот, кто такие таланты получит,
Уже не полюбит, уже не узнает,
Как в страсти ответной сгорать ему лучше,
Как с девою милой гулять до рассвета,
И знать, что она тебя тоже полюбит.
Красиво и пусто там, в храме у Феба.
С восторгом взирают наивные люди.
Завидует снова печально и немо,
Светлейший опять пастуху Ориону,
И звезды сияют, и черное небо
Слепцу показалось девицей влюбленной

9
А он не обманется в этой стихии.
В бессмертии быть тяжело нелюбимым,
Но музыки звуки и музы парили,
Эпохи и судьбы проносятся мимо.
А в поле он снова столкнется с Аресом,
О, как же насмешлив вояка жестокий,
Влюблен в Афродиту, богиня конечно
Его не оставит, но светлый, высокий
Ей Феб посвящает прекрасные песни,
Она их не слышит в печали и неге.
И страсти и чувства в тех песнях воскреснут
– А ты б с Артемидой так холоден не был.

10
И только сверкнули глазищи Ареса,
– При чем здесь охотница, не понимаю.
Детей нелюбимых не видит повеса,
И чувств их растоптанных не замечает.
– За что ему это? – он к Пану вернулся,
Но тот обнимает спокойно Дриаду,
И кто же поймет, эти странные чувства,
Прильнула к чудовищу, богу не рада.
– Ты снова у Пана? – Но с кем говорить мне,
Он страшный и добрый, как это понятно,
И где-то в тумане все снится Олимп им,
– Не надо туда, там темно и невнятно.

11.
Плетутся у Геры с Афиной интриги,
Впервые не слышит он речь Артемиды
Уходит и тает, назад не зовите,
О как пережить Аполлона капризы.
И с жалостью смотрит на бога Фетида,
Ахилла она в тишине вспоминает,
Обоих сынов не коснулась Фемида,
Он где-то Аида игрой развлекает,
Тебе же и это теперь не знакомо,
Останешься там, в тишине на Олимпе.
И только душа, что любовью влекома
Способна с счастливым азартом творит здесь

12.
Он в море бескрайнем придет к Одиссею,
Осветит упрямца легко и жестоко,
– О, Феб, и спросить тебя я не посмею.
– Плыви же в Итаку, там ждет Пенелопа.
От слов этих больно, и гнев Посейдона
Покажется просто нелепой забавой,
– Скажи, мне дойти до любимого дома?
– Вернешься однажды на пир ты кровавый,
О чем он? – спросил Одиссей у Гермеса,
А тот не ответил, хотя все известно,
– Да так, там для муз сочиняется пьеса, —
Слукавил посланник ему интересно

12.
Зачем Аполлон приходил к Одиссею,
И что он искал в этой водной стихии?
Но с этим безумцем и плыть веселее,
А волны шипели. А волны бесились.
– Наверно, Кассандру заблудшую ищет, —
Подумал Гермес, да и в ночь устремился
И снова по морю бескрайнему рыщет,
На борт корабля Аполлон приземлился.
– Проснись, стала пленницей тихой царевна,
Тебя я спасу от любви и от смерти.
Но смотрит из дали немой Агамемнон.
– Останусь я с ним. И ушел на рассвете.

13
Но как она может рабыней героя
Остаться, и бога любовь отвергая,
И снова уносится он за волною.
В пучины Гермеса небрежно бросая.
И тот с Посейдоном сидит до рассвета,
Они не оставят опять Аполлона,
– Какой же глупец уродился у Лето,
Несется опять за царевной влюбленной.
– Оставь его, -снова твердит Амфитрита, —
Тебе не понять, мой наивный и дерзкий,
– Куда мне, – Гермес отвечает сердито,
По-моему это капризы и детство.

14
И там, где растаяли звезды в тумане,
Кометой проносится бог нелюбимый,
Никто его в сети уже не заманит,
Последнюю песню зовут лебединой…
Вот так и его эти лебеди где-то,
Последней печальною песней встречают,
И снова с отчаяньем смотрит на Зевса,
А тот красоты его не замечает,
Стремится он к женщине ночью ненастной,
Чтоб гибкое тело в тиши обнимая,
Опять убедиться, какою прекрасной
Останется Леда, Семела и Мая.

15
А Гера пирует теперь с Аполлоном,
И чтоб отомстить ему, странная дева,
Прикинется юной опять и влюбленной
Добьется в измене и Зевсова гнева.
Лишь он ничего никогда не добьется,
Душа в этой стае парит лебединой,
Поведает повесть ослепшее солнце,
Как трудно быть богом всегда нелюбимым,
Отвергнутым всем, и вечно прекрасным,
Тоской на Олимпе опять упиваться,
Стремится к любимой всегда он напрасно.
А время приходит прощать и прощаться.

1
Гекубе снился факел этой ночью.
И царь Приам от страха изнемог,
Наследника признать Приам не хочет,
– Нас всех сгубить готов такой сынок.
Пусть лучше где-то пропадает в чаще,
Спасая Трою, жертву принесем.
Я видел мир, разрушенный, горящий,
Не быть такому, я предупрежден.
Избавиться спокойно от младенца,
И обмануть богов в тревожный час,
Куда же от беды еще нам деться?
Спасем себя, Парис погубит нас.

2.
Но воин уносивший вдаль куда-то,
Не смог тогда царевича убить.
Он вырос сильным, грозная расплата
И тень его над Троею парит.
И Гектор пробудился – так тревожно,
Кассандра вовсе ночью не спала,
– Он жив, я знаю, жертва это ложью
По нашим душам раненым прошла.
Как страшно нелюбимым быть, о боги,
Могли же вы царя остановить.
Пусть Аполлон застынет на пороге,
Кассандра не могла его любить.