Ольга Боянова - Боги и Люди. Истории про человечных богов и благородных людей

Искусителя, который завлекает человека на тот путь, который чернит душу и леденит сердце; Разрушителя, который сеет в людях страх перед наказанием за «непослушание». Они нам не нужны, потому что остановка и даже разрушение – это не зло.

Для этого все чёрные чародеи и чародейки отправляются в Явь делать свою обычную работу деревенских знающих – останавливать болезни людей и скотины, помогать пережить разлуку да горе, связь установить со своими Предками, что в Навь ушли, прекращать слишком сильные дожди иль морозы… вы сами знаете, что людям надо ненужное останавливать да прекращать. Так путь от действия к остановке приводит к раздумью и возвышению Духа.

– А может, лучше детей воровать, да учить их кривде с детства? – не вытерпел и выкрикнул Чёрный Аист.

Чернобог поморщился и подумал: «Некоторые потворники у меня, конечно, очень тёмные… и глупые… и даже злые. Трудно сейчас найти настоящих единомышленников!»

– Пробовали уже, – пробурчал Вий. – Вон Велеса я даже усыновил, всему научил, а что вышло? Ещё один могучий Бог, который знает все тайны Нави.

– Да, с Велесом у нас промашка вышла, – согласилась чёрная чародейка Мутана.

– Не только с Велесом, припомни-ка ещё свои попытки с Колядой, – высказался чёрный чародей Маргаст. Он терпеть не мог Мутану и не пропускал случая, чтобы очернить её и так чёрную репутацию.

– Ерунду вы все говорите, есть только один способ, – вышла вперёд Морена, Богиня Зимы и Смерти, и обвела всех холодным взглядом. – Холод и смерть! Морозить тело, леденить сердца – вот чем займусь я!

– А мои песни? Вы забыли силу моих песен! – как-то истерично закричала птица Сирин и захлопала крыльями, приготовившись запеть.

– Помним, помним! – испуганно закричали все. – Конечно, помним, только не пой!

– Хватит! – Чернобог слегка повёл бровью. – Хватит спорить! Вы все получите задание, будете его выполнять и докладывать результаты.

Все в момент примолкли и стали ждать указаний. Чернобог умел управлять своим войском.

«А я, – подумал он, горько усмехаясь, – буду следить за тем, чтобы злые старания ваши, если они случатся, разрушались, так как наградил меня Род только силой разрушения и повелел этой силой сохранять равновесие в созданном им Мире. Тяжкий и неблагодарный труд. Но таково моё предназначение, Макошью завязанное, Родом одобренное».

Чернобог нахмурился, осуждая себя за эти мысли, и продолжил:

– А теперь выбирайте, чем вы займётесь.

И начали в Яви и даже в Прави происходить странные события, но о них сказ не сейчас. Чёрное и белое, добро и зло так и ходят рядом рука об руку – для равновесия.

Мы обескураженно молчали и обдумывали неожиданный поворот сказки. Да, скорее всего, в этом и заключена истина.

И вот снова настал долгожданный вечер с дымком от самовара, пыхтящего здесь же, во дворе. И неспешный чаёк с молодым медком, и разговоры-размышления на вечные темы. Дед Матвей, прихлёбывая из блюдца и аппетитно причмокивая, кидал в общую беседу незначащие фразы, явно ожидая, когда «общество попросит». И оно, конечно, попросило, хотя, может быть, без должного почтения.

– Ну-ка, дед, вдарь что-нибудь из мемуаров! – высказался Славка, внук деда Матвея, обязательный участник наших вечеров. За молодой бравадой явно виделся неподдельный интерес к дедовым историям. Дед прекрасно это понимал и не обиделся, хотя внука приструнил:

– Уж больно вы, молодые, скорые, да и почтения к старшим мало имеете. А вот посмотреть бы, как вы из этой истории смогли бы выйти…

– А дело было так, – наконец-то прозвучала долгожданная фраза, с которой всегда дед Матвей начинал рассказ.

Пошли как-то девки на болото за клюквой. Снег сошёл, и перезимовавшую под снегом ягоду уже хорошо было видно, издалека краснела. Та клюква, что перезимовала, очень ценилась в народе – кислинка в ней ослабевала, ягода становилась целебная и вкусная.

Парнишка за ними увязался, лет шести малец. Мать не пускала, а он выплакал-выпросил с сестрой пойти. Сестра не хотела сначала его брать, а потом пригрозила:

– Ладно, но только отстанешь в лесу, сразу получишь.

Пришли они на клюквенное место, ягоды собирают в кузова, девки поют, шутками-частушками перебрасываются. Звенел колокольчиком голос певуньи:

Откликалась ей другая:

– доносилось в ответ.

Перекликаются девки частушками, а парнишка ягодки в свой кузовок кидает, помалкивает, да сам по сторонам поглядывает. Хоть девки-то недалеко, слыхать их хорошо, а всё боязно как-то. Выбрал сухую кочку, передохнуть решил. Присел ненадолго. А потом, хоть солнышко ещё слабое, угрелся и придремал. Девки же заговорились, запелись, увлеклись ягодой, да и забыли про парнишку, ушли далеко. Набрали кузова, потянулись к дому. Только у деревни вспомнили:

– А Ванятка-то где?

Стали кликать, аукать – всё пустое.

– Да он, поди, уже дома! – на том и порешили.

Но мать у ворот встречает:

– А Ванятка где? – спрашивает.

Обмерла девка, стала голосить:

– Ой, мамонька, ой, родная! Видать, Ванятку в лесу забыли!

Оттаскала её мать за косы, а сама к соседям – народ собирать, Ванятку искать.

– А ты, Малушка, с ними иди, без Ванюшки не возвращайся!

Малуша до клюквенной поляны народ довела, стали они кругами ходить, Ванюшку кликать. А Малуша к сосне прислонилась и стала дядьку Лешего звать:

– Дядя Леший, покажись не белым волком, не чёрным вороном, не елью колючей, а таковым, как я есть, видом человеческим, – это она сразу надумала Лешего-то спросить.

Девки в той деревне с Лешим дружили, страхов о нём не слушали, гостинцы ему носили. Так ещё со времён молодости, теперь уже старой-престарой, бабки Веселины пошло. Она с Лешим подружилась и девок молодых тоже научила, как с ним, о чём говорить, а о чём лучше помалкивать.

Не успела Малуша и глазом моргнуть, как куст напротив неё заколыхался, закачался, и перед Малушей предстал Хозяин леса – сам Леший. Вроде на вид мужик, как мужик, но руки как сучья корявые, глаза глубоко посажены, так и сверлят тебя, а одежда как из листьев сшита. Но Малуша уже видела не раз Лешего, вид его был ей привычен.

Выделял он Малушу из других девок, потому что она слышать и видеть умела. Слышала голос каждой травинки и зверушки, понимала, что той нужно, видела то, что простым глазом увидеть немыслимо. Вот Леший ей всегда услужить-то и старался: то заветную черничную полянку покажет, то на грузди наведёт.