Любовь Сушко - Найди своего Медведя. Славянские мифы и сказания

Леший тем временем направился прямо в замок к Кащею, благо, он прекрасно знал туда дорогу, и по дороге он стал думать, что же ему делать, так, чтобы все закончилось более —менее прилично.

Ничего ему не осталось, как снова сесть играть в кости, на этот разу уже с Кащеем. Конечно, самообладания Лешему не занимать, проиграв Водяному, он надеялся выиграть у Кащея. А почему бы нет? Ведь это элемент везения, и если ему не повезло в первый раз, то тут вполне может повезти. Тем более, от Кащея удача все время шарахалась в разные стороны, и вряд ли теперь он будет таким уж везучим парнем.

Кащей очень удивился, когда Лешего Тихона увидел. Конечно, он не сомневался, что после похищения Соловья кто-то из чертей к нему обязательно явится, а может и не один, могла и сама Яга пожаловать – этого он опасался больше всего, но чтобы Леший Тихон – самый простой, добрый и бесхитростный, этого он не ожидал.

Леший к нему хорошо относился, и потому Кащею совсем не хотелось, отказывать ему, отправлять подальше, а ведь придется отказать, куда деваться, раз заварил кашу с Соловьем, то просто так сдаваться он не собирался.

– И принес же Тихона какой-то черт, – ворчал Соловей.

Ему вовсе не хотелось терять может быть последнего доброго приятеля. Когда Леший предложил ему кинуть кости, Кащей содрогнулся, он не сразу понял, что тот об игре говорит, и решил, что он убить его хочет. И только когда до него наконец дошло, он согласился:

– Ну да, конечно, – будем кидать кости.

Кащей перевел дыхание, в том, что он выиграет, он не сомневался, но так ему легче будет отказать Лешему, и может тот не сильно на него рассердится, игра, она есть игра, выигрывает только один, и если все по-честному, то и обижаться не на кого будет.

– И чего тебе этот Соловей сдался? – удивленно спросил Кащей, перед тем, как они кинули кости.

– Ну как же, парень он конечно шустрый, но мы с ним за это время сроднились, да и парень он хороший.

– Хороший? – Кащей недоверчиво взглянул на него, – ты это серьезно или издеваешься?

– Когда это я над тобой издевался, вот ты бы пекся о богатыре, который тебя и прикончил за милую душу.

– Да я бы его прибил, и это правильно. А той Соловей чудит и меры не знает, сам не живет спокойно и другим не дает.

А потом была игра, выигрывал то один, то другой, и никак ничего решиться не могло, хоть помри. Но вдруг Кащей случайно промахнулся, Леший остановился тут же, и сказал о том, что пора бы прекращать.

– Сам видишь, что выиграл я у тебя честно, – оживился Леший, – пора бы и желание мое исполнять.

– Пора —то пора, – тяжело вздохнул Кащей, втайне радуясь тому, что все так прекрасно у него получилось.

– Забирай своего Соловья окаянного, мне он больше не нужен, сколько всего из-за этого то ли живого, то ли мертвого Соловья, так и сам Велес сюда пожалует, и будет у меня требовать того, кого нет.

Леший тут же перенесся в лес мертвых, он не заставил себя просить дважды.

Кот Баюн поглядывал на единственную дорогу, которая вела из леса мертвых, и теперь, когда Ажбета исчезла, пытался понять, кто же за ними явится из заповедного леса. Мысленно он готовился что-то сказать Яге, о том, что с ним случилось приключилось, потому что был уверен, что придет она. Когда огромная тень возникла на той самой дорожке, он решил, что к ним летит Горыныч, а кто был сердобольнее, чем Змей. И тем более странно было узреть тут Лешего.

Впрочем на мгновение раньше кота произнес волк:

– Трофим, это ты

– А кому вы еще нужны, а ну брысь отсюда

Ядвига тут же выскочила из своей избушки и бросилась к ним:

– А куда это ты их потащил? Да кто тебе позволит, я буду звать Арсения.

– Кащей и позволил, а вернее, деваться ему было некуда, потому что проигрался он, когда кости бросил.

Леший говорил загадками, но все, даже Ядвига должны были ему поверить, деваться ведьме было некуда. Соловей улепетывал, обгоняя волка, и понимая, что он и без того страшно задерживался тут, а ведь самое главное еще и не сделал, то, чего от него ждали, он только и успел заглянуть в дремучий лес, который оказался по пути, и строго настрого наказал своей дочери:

– Смотри там за всем, чтобы ничего они не поменяли, ничего там не сотворили, все-таки это наш лес, жалко, если там попортится что, за сохранность отвечаешь. На Лешего надеяться не могу, он тут такой рассеянный, а то вернусь с острова и некуда будет голову склонить.

Волк с котом и Лешим остановились на перекрестке, чтобы проводить его, но он даже и двух слов сказать не успел, махнул рукой и помчался без оглядки, только его и видели.

– Сколько же я времени потерял.

Уже не берегу моря, перед дубом, он понял, что даже не успел спросить у Лешего, жив ли Илья, все ли с ним в порядке, потому что человек смертен ведь он и помереть мог. Но Соловей надеялся, что пока с Ильей ничего не случилось, ведь они бы его о том обязательно предупредили.

Илья конечно, был в порядке, ну настолько, насколько мог, потому что все время ему приходилось говорить кому-то горькую правду. А вот если кто-то обиделся на Соловья, так это была русалка, потому что после такой долгой разлуки он даже и не заглянул к ней.

Про себя она решила, что больше слова ему не скажет. Но ведь понятно, что много воды утечет, пока он вернется назад, она успеет гнев сменить на милость, Соловей раскается в нужный момент, а она его обязательно простит. Да и как не простить такого славного парня. Кащей издалека за ними наблюдал и только ворчал:

– Ну надо же, и спасибо даже не сказали, что я проявил великодушие и отпустил его, ничего голубчики, не последний день на свете живем, вы у меня еще попляшете, я вам такую зиму устрою, что живые позавидуют мертвым.

И хорошо, что у Кащея память была еще хуже, чем у русалки, да и до зимы далеко, все может еще перемениться. А так бы им туго пришлось

После поспешного отъезда Соловья тихо и мирно было в дремучем лесу. Леший решил, что и ему можно передохнуть, пока Соловей не вернулся.

И на самом деле, зачем наводить порядок, что-то делать, если там все равно нет никого и в помине.

– Вот вернется Соловей, тогда делом и займемся, – говорил он Водяному и не понимал, почему тот так загадочно ухмылялся.

Но вскоре и он сам услышал какой —то шум и женский голос, звучавший то в одной стороне леса, то в другой.

– А что это там делается? – спросил Трофим у Водяного, – он и сам никак не мог понять, что могло творится там, где отродясь никого не было кроме Соловья.

Но вскоре все прояснилась, как только они увидели Соловьеву дочку. Уж тут она порядок наводила с особой яростью.

– Вы посмотрите, что в лесу натворили, ведь ногу поставить некуда, наверное, с основания мира никто ничего не делал.