Анатолий Ким - Собачонка Оори

От собирателя

Необычна история этих народных рассказов, они появились на свет Бог знает сколько времени назад, не менее ста лет, наверное, потому, что сто лет назад и появились в России мои предки-корейцы, и они взяли с собой на чужбину эмиграции эти милые немеркнущие ценности народного духа.

Оказавшись вначале на землях российского Дальнего Востока, затем в 1937 году насильно переселенные оттуда в Среднюю Азию и Казахстан, в дальнейшем корейцы рассеялись по всей необъятности Советского Союза. Попутно они теряли многое из своей самобытной культуры и постепенно забывали родной язык. Все это открылось для меня уже в мои зрелые годы, и я, из третьего поколения одного корейского рода в России, осознал всю безмерность и печаль нашей утраты.

И много лет тому назад я как-то решился отправиться в Среднюю Азию — в Узбекистан, Таджикистан и Киргизию, — чтобы попытаться там найти людей, которые знают е м м а р, старинные корейские байки — фантастические истории на житейском материале и самую кондовую житейщину, улетающую в высший пилотаж фантазии. Когда я, быв еще маленьким, жил в Казахстане, в корейском поселке переселенцев, — слышал эти сказки от убеленных сединою стариков.

Мне повезло, нам всем повезло — под Ташкентом, в колхозе «Политотдел», где жили корейцы, я действительно смог найти людей, знавших е м м а р. Это всё были уже старые люди, мужчины и женщины, усталые от жизни, которая была нелегка для них в краях, столь отдаленных от их милой родины. Но вот что особенно запомнилось мне. Все эти разные люди, хранители, рассказчики народных баек и историй, были одинаково предрасположенными к шуткам и веселью, неунывающими жителями земли. Теми, кто знал нечто такое о нашем существовании, что уводило всякое Бытие человеческое из-под власти несправедливости, зла, исторических невзгод и даже самой смерти.

Душевное веселие и ясный взгляд на жизнь-вот что является драгоценным наследием, сохраненным этими славными людьми, старыми корейцами и кореянками, которые никогда не умрут для меня. И, может быть, для тех, кому я смогу передать их корейские духовные сокровища в своем переложении на русский язык — для читателей настоящих баек и я останусь надолго в памяти!

Тоже как человек веселой души, искренне и простодушно верящий в безгрешность наших невинных забав и вечных радостей жизни.

Для затравки

В старые времена приходил зимою в деревню человек, умеющий рассказывать сказки да байки. Об этом узнавал кто-нибудь из богатых крестьян и тут же приглашал рассказчика в свой дом, привечал как дорогого гостя, а к вечеру созывал соседей и друзей — слушать сказки.

И слушали ночь напролет. Иначе не бывало, потому что истории нескончаемо следовали одна за другой. Они были удивительны, чарующи, смешны, поучительны

— про любовь и разлуку, про чертей и оборотней, о жадных и щедрых, о глупых и умных, о королях, бродягах, феях, тещах, рогоносцах, о ночных похождениях и таинственных криках с высоты небес…

Проходила ночь за ночью, сказочник рассказывал, днем спал. Его работу можно было оценить по тому количеству приношений, что делали слушатели, собираясь на следующий вечер. Приносили кто меру зерна, кто свиток ткани или кусок мороженого мяса, а кто и пару плетенных из соломы лаптей. Если мастер был хорош, то уже за первую неделю он мог заработать на коня и повозку, с чем и переезжал в следующий богатый дом, где его уже с нетерпением ожидали.

И через какой-нибудь месяц он, одетый во все новое, уезжал из деревни на санях, запряженных сытой лошадью, высоко нагруженных мешками с рисом, бочарами солений, тазами с мороженой рыбой, мясом, битой птицей и прочей самой добротной крестьянской снедью.

Бывало, если полюбится рассказчик, то не отпустят его и до весны. Будут слушать каждую ночь, переходя из дома в дом.

Зимою крестьянские дела замирают, времени свободного у людей много — вот и отдавали его не заботам о брюхе, но веселым утехам души. И слушали сказочки, стараясь не пропустить ни одной, — тем более что они никогда у мастера-рассказчика не повторялись.

Однажды некий человек задержался и пришел к дому, где работал сказочник, уже далеко за полночь. Вошел во двор — и слышит: за углом дома что-то влажно хлюпает, раздаются тихие женские возгласы. Подумал человек, что готовится поздняя трапеза и делают кукси, лапшу корейскую, — отварили ее и теперь, видимо, промывают холодной водой… Но выглянул гость из-за угла и увидел — это женщины, веселые адюмани, выжимают свои мокрые штаны! Видимо, слушая сказку за сказкой, не нашли времени на то, чтобы пойти на двор и облегчиться, — вот и намочили штанцы, бедные, когда хохотали, забыв обо всем на свете.

Ну а теперь и мы вслед за ночным гостем войдем в дом, где сказитель развлекает добрых людей, и вместе со всеми послушаем его сказки да побасенки…

Ну так послушайте, уважаемые, какие бывают у людей зятья и снохи, свекры и свекровки, тещи и тестюги, сваты и сватьи — та самая новоиспеченная родня, без которой никак не обойтись, коли тебя когда-то породили почтенные отец с матерью, а ты сам, значит, тоже постарался с женою и настрогал немало сыновей и дочерей, коих, каждого в свой урочный час, ты и поженил, и выдал замуж, выполняя свой человеческий долг.

А сейчас речь пойдет об одном крестьянине, кому по его простоте да по бедности досталась сноха не какая-нибудь затюханная да занюханная, а попросту немая от роду, не способная произнести ни слова и только мычавшая, урчавшая и воспроизводившая прочие не очень приятные звуки. Но при всем этом сноха-немтырка оказалась весьма охочей до сплетен, первою узнавала деревенские новости и разносила их как сорока на хвосте.

Вот посудите сами. Однажды она побывала на пожаре, прибежала затем домой и давай носиться перед свекром туда-сюда, выпучив глаза, размахивая руками и широко раскрывая рот, из которого, кроме шипения да шкворчания, ничего путного не исходило. Однако, видя, что бестолковый свекор-батюшка ни хрена не понимает, немая молодуха чуть не лопнула с досады и в припадке отчаяния вдруг нашла самое верное решение. Она мигом стянула с себя юбку и принялась размахивать ею, как бы показывая буйное пламя. При этом немая еще и дула изо всех сил на воображаемый огонь, подпрыгивала на месте, затем приседала до самой земли.

— Айгу, все ясно мне! — вскричал свекор, стоя перед голозадой невесткой, у которой под юбкою даже штанов не оказалось. — Был пожар — и при сильном ветре! Огонь мигом охватил дом, крыша рухнула! Но скажи ты мне, девонька, где же это горело, где?!

Та недолго думала — тут же крепко ухватила свекра-батюшку за руку и эту батькину руку, значит, так и припечатала к своей чи-чи, влажному месту, где у нее ноги срастаются.