Исландские саги - Сага о Храфнкеле Годи Фрейра[Л/Ф]

Думает он двинуться на восток через перевал:

— Поедем, что бы ни случилось.

Вечером Сам ложится спать, а людей собралось уже множество.

А Храфнкель прискакал домой и рассказал о случившемся. Он ест, а потом созывает людей, так что собирается у него семьдесят человек, и едет с ними через перевал на запад и, застав Сама врасплох на Главном Дворе, захватывает его в постели и выводит.

И Храфнкель сказал:

— Вот и тебе, Сам, выпало на долю такое, чему бы ты недавно и не поверил: теперь твоя жизнь в моей власти. Но я поступлю с тобою ничуть не менее благородно, чем ты обошелся со мною. Выбирай одно из двух: либо ты будешь убит, либо подчинишься моему решению.

Сам сказал, что выбирает жизнь, но прибавил, что это нелегкий для него выбор.

Храфнкель сказал, что он того и ожидал:

— Но тебе досталось от нас по заслугам, и я бы обошелся с тобою вдвое мягче, если бы было с чего. Ты оставишь Главный Двор и переедешь вниз, на Двор Игрищ, и будешь жить там на своем хуторе. Бери с собою все, чем владел Эйвинд. А отсюда возьмешь добра не больше, чем привез сюда сам. Вот и все, что у тебя будет. Я же беру себе назад власть годи вместе с хутором и всеми владениями. Вижу, изрядно умножилось мое богатство, но ты ничем с этого не поживишься. За брата твоего Эйвинда виры тебе не будет, потому что ты затеял постыдную для меня тяжбу по поводу первого твоего родича и получил за него с лихвою, шесть зим распоряжаясь властью и добром. А убийство Эйвинда и его людей стоит, по мне, не больше, чем раны, полученные мною и моими людьми. Ты изгнал меня из моей округи, а меня устраивает, чтобы ты оставался на Дворе Игрищ. Довольно и этого, если ты не будешь заноситься мне во вред. Ты будешь у меня под властью, покуда мы оба живы.

Можешь быть уверен, что придется тебе и похуже, если еще случится нам враждовать.

И вот Сам со всеми своими уезжает и перебирается на Двор Игрищ, и обосновывается теперь там.

А Храфнкель селит на Главном Дворе всех своих людей. Сына своего Торира он поселил на Храфнкелевом Дворе, а сам сохранил за собою власть годи всей округи.

Асбьёрн остался жить с отцом, потому что он был помоложе.

Сам жил всю зиму на Дворе Игрищ. Он был молчалив и нелюдим. Многие замечали, что он недоволен своею участью.

А к концу зимы, когда дни стали длиннее, поехал Сам с одним человеком — а лошадей они взяли трех — через мост, потом через Перевал Крапивной Долины и через Ледниковую Реку на гору, оттуда к Комариному Озеру, и оттуда через Речной Перевал и Перевал Светлого Озера, и ехал без отдыха, пока не оказался на западе, у Трескового Фьорда. Его приняли там хорошо. Торкель как раз вернулся из путешествия: четыре зимы его не было в Исландии.

Сам прожил у братьев неделю, отдыхая. А потом он рассказывает им обо всем, что произошло у них с Храфнкелем, и снова просит защиты и помощи.

На этот раз Торгейр говорил больше брата, и он сослался на то, что живут они далеко:

— Большое расстояние нас разделяет. Мы думали, уезжая, что вложили тебе все прямо в руки, так что тебе не составит труда удержать власть. Но случилось, как я и думал, когда говорил, что ты еще пожалеешь, зачем оставил Храфнкелю жизнь.

Мы убеждали тебя лишить его жизни, но ты захотел сделать по-своему. Теперь видно, кто из нас оказался проницательнее: Храфнкель оставлял тебя в покое и взялся за месть не прежде чем мог расправиться с человеком, который показался ему поважнее тебя. Мы никак не можем помочь тебе в этой твоей неудаче. И не такая уж нам охота ссориться с Храфнкелем, чтобы мы захотели снова рисковать своим положением. Но мы хотим позвать тебя сюда со всеми твоими домочадцами, если житье здесь покажется тебе менее неприятным, чем под боком у Храфнкеля.

Сам сказал, что у него нету такого желания, что он хочет вернуться домой, и просил только переменить ему лошадей. Это было тотчас исполнено.

Братья хотели богато одарить Сама, но он не захотел ничего брать и сказал, что малодушные они люди. С этим Сам и уехал домой и жил там до старости. Так ему до конца жизни и не удалось расквитаться с Храфнкелем.

А Храфнкель жил в почете на своем хуторе. Он умер от болезни, и курган его стоит в Долине Храфнкеля за Главным Двором. В курган с ним положили много добра, все его доспехи и славное его копье.

Сыновьям досталась его власть годи. Торир жил на Храфнкелевом Дворе, а Асбьсрн на Главном Дворе. Они делили власть и почитались большими людьми.

На этом кончается рассказ о Храфнкеле.

Эта небольшая сага (ее исландское название — Hrafnkels saga Freysgoрa), состоящая на 53 процента из диалогов, давно уже привлекла к себе внимание тем необыкновенным искусством, с которым в ней рассказана история одного годи с Восточных Фьордов Исландии (в языческое время годи был жрецом, содержавшим местное капище и обладавшим властью в своей округе — так называемом годорде).

«Сага о Храфнкеле» оказалась в центре внимания исследователей в связи с интересом к проблеме происхождения «саг об исландцах», и очень различные мнения были высказаны о том, что представляет собой эта сага. До сороковых годов нашего века считалось, что она целиком основана на правдивой устной традиции, восходящей к Х в., то есть тому времени, когда жил годи Храфнкель. Так считал, в частности. Финн Йоунссон, крупнейший филолог-исландист конца XIX — начала XX в.

Йоунссон считал, что сага была написана (или, вернее, «записана») не позднее 1200 г., а может быть, и раньше. Совсем другое мнение высказал крупнейший исландский литературовед С. Нордаль в своей книге об этой care (Sigurрur Nordal.Hrafnkatla. Reykjavнk, 1940 («Нslenzk frжрi». 7)). Сопоставив «Сагу о Храфнкеле» с источниками, которые он считал более достоверными, Нордаль обнаружил в ней ряд ошибок в фактах, именах, топонимике и т. д. и пришел к выводу, что сага эта вовсе не основана на устной традиции, а представляет собой сознательный художественный вымысел, аналогичный историческим романам нового времени. Сага была написана, по мнению Нордаля, не раньше последней четверти XIII в., то есть позднее других «саг об исландцах». К аналогичным выводам пришёл английский специалист Гордон, статья которого была, по-видимому, неизвестна Нордалю (S. V. Gordon. On Hrafnkels saga Freysgoрa // Medium Aevum. VIII. 1939. С. 1—32).

Некоторые исследователи пошли еще дальше. Так, немецкий исландист Бэтке во введении к своему изданию саги утверждал, что она сочинена автором-христианином с целью показать преимущества христианства перед язычеством, а исландский специалист Херманн Пальссон истолковал сагу как притчу, сочиненную епископом Брандом Ионссоном, чтобы иллюстрировать некоторые положения христианской морали, и видел в событиях, описываемых в саге, намеки на события, современные ее предполагаемому автору (Hermann Pбlsson. Hrafnkels saga og Freysgyрlingar. Reykjavнk, 1961; Его же: Siрfrжрi Hrafnkels sцgu. Reykjavнk, 1966).