Гянджеви Низами - Пять поэм

Вот к премудрости ключ, к тайнику сокровеннейших недр. — Намек на то, что тайник-сокровищница, поэма «Сокровищница тайн», написана символическим языком, понятным во всех аспектах лишь посвященным, суфиям. Первые слова Корана, будучи истолкованы с помощью числовых значений букв и прочими способами, применяющимися суфиями, являются ключом к шифру «Сокровищницы тайн». Это не исключает, конечно, прямое восприятие символов и притч поэмы.

Испокон пребывающий, сущего предбытие… — Здесь начинается сложнейшее символическое изложение принятой суфиями мусульманской космогонической концепции. Предбытие — идеальный «горний мир», потусторонний мир, из которого, согласно этой концепции, путем волевого акта Аллаха-демиурга, метафорически описываемого формулой приказа «Будь!», эманировали перворазум («порядок мира»), мировая душа («источник движения»), первонатура («порядок» материального мира) и материя.

Каламу времен… — Калам — символическое «перо», упоминаемое в Коране, которым Аллах до творения начертал на скрижали все судьбы вселенной.

Всех творец родников… — Родники — первые эманации (перворазум и т. д.), явившиеся источником следующих эманаций.

Поощряет он тех, кто свой внутренний мир изощряет. — Речь идет о пророках и мудрецах-суфиях, которые, благодаря силе волевого акта Аллаха, создавшего мир, оказываются способными познать тайны этого мира. Источником глубочайшей интуиции мудреца сочтено здесь божественное вдохновение, которое Аллах посылает по своей воле, подобно тому, как он по своей воле сотворил мир. Параллельность творения и интуитивного познания — основа мусульманской концепции.

Все и было и не было, все что высоко и низко, // Может быть и не быть, от не сущего сущее близко. — Низами касается здесь учения о том, что истинным бытием обладает лишь Аллах, материальные формы мира же — преходящи во времени и потому не имеют абсолютного бытия.

Свет нарциссов твоих… — Нарциссы — глаза, обычный образ поэзии того времени.

В неуемном стремленье к двум-трем деревням разоренным — Под деревнями Низами подразумевает материальный мир, или, согласно средневековому комментарию, всю обитаемую часть земли. Мир материальный ничтожен и неустроен по сравнению с потусторонним миром, потому он подобен разоренным деревням.

Узел, мысль сожигающий, не был еще разрешен, // Локон ночи тогда был ланитами (буквально: лицом) дня полонен. — В этом бейте двойной символ: ночь не была отделена от дня, свет от мрака, и плотные, материальные эманации (материя) не были отделены от тонких, духовных эманации (перворазум и т. п.). Сравнение «горнего мира» с сияющим белизной и красотой лицом красавицы, а материального мира — с ее черными вьющимися («запутанными») локонами — обычный образ суфийской поэзии.

Жемчуг небес — семь планет, семь «подвижных звезд» тогдашней астрономии.

Семь узлов — семь климатических поясов обитаемой части земли — деление географии времени Низами.

Тучи желчный пузырь из морских он исторгнул глубин. — Так Низами описывает то, что мы сейчас называем «круговорот воды в природе». Сопоставление тучи с желчным пузырем основано на распространенной во времена Низами взаимной символизации микрокосма (человека) и макрокосма (веселенной) — кости подобны горам, деревья подобны волосам, сердце — солнцу и т. д.

Из огня и воды… — Низами намекает здесь на древнее учение о «четырех элементах» (огонь, ветер, вода и земля), встречающееся у Гераклита, в Упанишадах и т. п. Согласно этому учению, все материальное составлено из названных четырех элементов.

Непокорности мушку навел на ланиту Адама. — Мушка — черная, она символизирует землю, глину, прах, плотные эманации (Джалал ад-Дин Руми, например, называет весь материальный мир мушкой на лике Аллаха), лицо — светлое. Адам, человек, сотворен Аллахом из праха и духовных субстанций, и его материальная природа мешает ему быть только духовным, светлым, во всем покорным Аллаху.

Он Венере велел стать певицею. — Планета Венера — покровительница музыки.

О стопу его речи, чьи силы от века велики, // Камень лоб раздробил у шатра, что достоин владыки. — Согласно средневековому комментарию, здесь и далее речь идет о силе слова, которому нет преград, и слабости человеческого разума, неспособного познать Аллаха.

Но из праха у врат его зернышко вышло такое. — Низами под зернышком подразумевает сердце, которое материально, создано из праха, но, согласно суфийскому учению, силой любви, страсти может познать бога.

То воскликнуть: «Я — истина!» — ты лишь единственный вправе. — Низами намекает здесь на известного суфия X века Халладжа, который, согласно преданию, достигнув мистического единения с богом, воскликнул: «Я — истина!» (то есть: «Я — бог!»), за что был жестоко казнен по решению совета духовных особ, признавших его еретиком.

Столик шестиугольный своим разломай ты ударом // И расправься решительно с девятиножным мимбаром. — Столик — земной мир, имеющий шесть сторон, шесть направлений (верхнее, нижнее, переднее, заднее, правое и левое); мимбар — престол Аллаха, покоящийся, по средневековым представлениям, на девяти небесах. Низами призывает здесь Аллаха уничтожить землю и небо, призывает приблизить день Страшного суда. В последующих бейтах он говорит об уничтожении планет, ночи и дня, вращения сфер («пыль» — ночь, «шатер» — небо, «покой» — полюс).

…пыль твоих ног — исцеленье для глаз. — Распространенный поэтический образ, обозначающий высшую степень покорности. Прах под ногами того, кому поклоняются, сравнивают с сурьмой, которой подводят глаза. Сурьма, по тогдашним представлениям, улучшает зрение и исцеляет от глазных болезней.

Носим в ухе кольцо, словно дверь в твоем горнем жилище. — Сложный образ. Рабы во времена Низами носили в ухе кольцо, серьгу; носим в ухе кольцо — значит: мы — твои рабы. Кольцо в ухе раба Низами сравнивает с кольцом на двери, которым стучат в дверь, прося отпереть. Он хочет этим сказать, что покорность делает молитву доходчивой, проникающей в «горнее жилище» Аллаха.

Но хадис «О постигшем Аллаха»… — Намек на изречение, приписываемое пророку Мухаммеду: «Кто познал Аллаха, совершенны речи его».