Александр Афанасьев - Народные русские легенды А. Н. Афанасьева

В одном списке вместо Егория выведен св. Петр.

Вариант : Только что уехал Егорий, мужик Нестерка продал золотое стремено да купил себе хлеба и всякаго харчу, и с той поры завсегда у кого что ни возьмет — а уж непременно затаит и забожит.

Не почтила.

Женская одежда (Опыт. обл. великор. словаря, с. 269).

Мочка — прядь льна или поскони (Там же, с. 117).

Терещенко: Быт русск[ого] народа, ч. VI, стр: 56, Чтения Общ. истории и древн. риссийск., год. 3-й, № 9, с. 210, 221 и 224.

Православн[ый] Собеседник, 1859, № 2, с. 188.

Акты юридические, № 358; Акты Запад[ной] Руси, т. IV, № 22. У болгар также не прядут по пятницам (Архив историко-юридич. сведений, т. II, статья Буслаева, с. 42).

Сахарова: Сказания рус[ского] народа, т. II, с. 97, 101: Снегирева: Простонар[одные] русск[ие] праздники, ч. I, с. 188—189; Терещенко: Быт. русс[кого] народа, ч. VI, с. 56; Маяк, 1843, т. XII, с. 7 и 1844, т. XIII. Вестн. Геогр. Общества, 1853, кн. 3, с. 5: Полтавск. губ. Ведом[ости], 1845, № 24 — часть неофициальная; Абевега рус[ских] суеверий, с. 275.

Православ[ный] Собеседник, 1859, № 2, с. 196.

Рязанск. губ. Ведомости, 1846, № 6 — часть неоф.: Макарова: Русские предания, ч. I, с. 22—26; Терещенко: Быт. русск[ого] народа, ч. VI, с. 58—59.

Иллюстрация 1846 г., с. 648 — статья Даля; Воронежск. губ. Ведом[ости], 1851, № 11. Равным образом и в другие праздничные дни запрещается прясть: это грех неотмолимый, но сматывать нитки и сучить их не считается за грех. Женщины не оставляют пряжи на веретенах в воскресенье и праздники, чтобы не рвались нитки. На масленицу не прядут, чтобы мыши не грызли ниток и чтобы холсты не были гнилыми. В Литве, приготовляясь к светлому празднику, поселяне стараются прибрать и вычистить свои избы до страстного четверга, а с этого дня до самой Пасхи не принимаются за эту работу, боясь, чтобы лежащему во гробе Христу не засорить глаз; в то же время старательно прячут веретена и прялки и перестают заниматься пряжею. (Вестн. Геогр. Общества 1853, кн. I, с. 60. Иллюстрация, год 2-й, с. 262; Пузины: Взгляд на суеверия, с. 154, Ворон. губ. Вед[омости], 1851, № 11; Черты из истории и жизни литовск. народа, с. 93).

Снегирева: Простонар. русск[ие] праздники, ч. IV, с. 118; ч. I, с. 48.

Мочальная или веревочная узда (Опыт обл. великор. словаря, с. 135).

См. статью: Мифическая связь понятий света, зрения, огня, металлов и проч. (в Архиве историко-юридич. сведений о России, т. 2, половина 2-я).

Русск[ая] Беседа, 1856, т. 3, с. 74; статья Максимовича.

Крик петуха, предвозвещающий восход солнца, прогоняет нечистых духов. Сличи с Kinder- und Hausmärchen, ч. 2, с. 519.

Вариант : в ад.

Вариант : Взял шнур, вынул из ранца кусок мела, намелил шнур и стал размерять пекло.

Вариант : Хочу собор построить: придет табель, некуда и в парад идти!

Вариант : Поставил Бог солдата у райских дверей: «Смотри, приказывает, никого не пропускай!» — «Слушаю; стараго солдата нечего учить». Вот стоит он на часах, никого не пропускает. Идет Смерть. «Кто идет?» — окликает солдат. — «Смерть». — «Куда?» — «К Богу». — «Зачем?»…

Вариант : Грызи старой лес, которой сто лет на корню простоял.

Вариант : Средних людей.

Вариант : Грызи средний лес.

Вариант : Идет чуть живая: только ветер подует — так от ветру валится!

Вариант : Велел Господь солдату кормить Смерть орехами, чтоб она поправилась. Пошел солдат с нею в лес, и заспорил: «Ты де не влезешь в пустой орех!» Смерть сдуру и влезла, а солдат заткнул дырочку (в орехе) колышком, спрятал орех в карман, и пошел на старое место.

Вариант 1 . Служил солдат двадцать пять лет и выслужил три денежки. Идет на родину, а навстречу ему сам Господь с двенадцатью апостолами. Подходит Христос в нищенском образе и просит милостину. «Что ж тебе подать, старичек, — говорит солдат, — хлеба у меня нет ни куска, вот тебе денежка — прими Христа ради!» Пошел солдат своей дорогой, а Господь зашел вперед, повстречал его и спрашивает: «Скажи, служивой; чего желаешь?» Апостолы говорят: «Проси, солдат, царства небеснаго!» А он в ответ: «Я двадцать пят лет служил своим умом, и теперь не хочу слушать чужаго разума! Дай мне, — говорит, — кисет табаку». Дал ему Господь кисет табаку. На другой день идет Христос и по-прежнему просит у солдата милостину; отдал ему солдат и другую денежку. Пошел солдат своей дорогой, а Господь зашел вперед, навстречу ему, и опять спрашивает: «Скажи, служивой, чего желаешь?» — «Проси царства небеснаго!» — говорят апостолы. — «Не хочу жить чужим умом», — отвечал солдат, — дай мне кошель с деньгами». Дал ему Господь кошель с деньгами. На третий день идет Христос и опять просит у солдата милостину, отдал ему солдат и последнюю заслужоную денежку. И в третий раз зашел Господь ему навстречу и спрашивает: «Скажи, служивой, чего желаешь?» — «Проси царства небеснаго!» — говорят апостолы. — «Что вы учите! — сердито закричал солдат, — сказал вам, что не хочу чужим умом жить — и не приставайте! Вишь, своим умом-то я выпросил кисет табаку да кошель денег, и сколько табаку ни курю, сколько денег ни беру — все не убывает!» Была у солдата порожняя сума, вот он ее ухватил и говорит Христу: «Пущай по моему слову будет она полна, чем пожелаю!» — «Ну, пущай!» — сказал Христос и пошел с апостолами своей дорогой.

Вариант 2 . Выслужил солдат три сухаря и пошел домой. Идет, а навстречу ему Господь с апостолом Петром. «Служивой, дай чего-нибудь перекусить нам!» Солдат дал им по сухарю, себе оставил третий. «Спасибо!» — и пошли они в разныя стороны. Вот Господь и говорит апостолу Петру: «Ступай, нагони солдата и спроси, чего от Бога желает?» Нагоняет апостол Петр солдата, а солдат увидал его и кричит: «Что, брат, аль за третьим сухарем идешь? У самого один остался, и не проси — не дам!» — «Нет, служивой! скажи-ка, чего ты от Бога желаешь?» — «Чего желаю? да только колоду карт, да еще коли на что погляжу и вымолвлю: по Господневу слову полезай в ранец! — чтоб все туда и лезло».

Вариант 1 . Жил-жил, и пришло ему время умирать. Посылает Господь ангелов вынуть его душу. Вот ангелы взяли солдатскую душу, понесли по мытарствам, и спрашивают у Бога: куда прикажет эту душу — в рай или ад? «Посадите ее в муку вечную, — сказал Господь, — она сама отказалась от царства небеснаго!» Посадили солдата в му́ку вековечную. Вот он осмотрелся и видит: висят кругом котлы с горячею смолою, а в котлах грешныя души мучатся, плачут и скрежещут зубами. Обступили солдата черти: «Ну, служивой, пора тебе в котел отправляться!» — «Вы меня котлом не стращайте, а давайте-ка лучше играть в карты». — «Нет, брат, полно! мы с тобой играть не станем». — «А вот же врете: станете играть, только торбу вам показать…». — «Ништо она с тобою?» — «Со мною». Перепугались черти: «Давай, служивой, карты!» Вот и стали они играть на грешныя души. Солдат обыграл. «Ну, теперь ты здесь хозяин!» — сказали ему черти. А он тому и рад, повыпускал из котлов все грешныя души, построил их по-солдатски в три шеренги и повел прямо к райским дверям. «Отпирай ворота!» — кричит солдат. Апостол Петр говорит: «Постой, пойду у Бога спрошу». — «О чем же ты прежде думал?» Пошел апостол Петр к Богу: «Господи! — говорит, — пришел к райским дверям солдат и привел с собой из пекла многое множество грешных душ». — «Прими от него по счету, а самаго не пущай в рай». Вот апостол Петр отпер райския двери и стал примать души — всё по одной. А солдат: «Эх, брат, ты и считать не умеешь! а ты вот как считай: раз, два, три — ступай туды! раз, два, три — и я туды!» — и полез было в рай; апостол Петр схватил его за руку: «Нет, говорит, погоди! ты сам не пожелал себе царства небеснаго, на себя и пеняй!»