Коллектив авторов - Махабхарата. Рамаяна

Был полон волнения голос дрожащий:

«Ты правильно учишь, великоблестящий,

Но, царскому роду продленья желая,

О грозный, признание сделать должна я.

Ты - правда, ты - благо, ты - жизни защита.

Да будет тебе мое сердце открыто.

Однажды, в невинную девичью пору,

Я в лодке плыла по речному простору.

К Ямуне-реке, в святожительской славе,

Приблизился Парашара к переправе.

Ко мне обратился он, робкой и юной:

«На землю меня переправь за Ямуной», -

И стал многознающий, в лодке рыбачьей,

Меня уговаривать речью горячей,

Исполненной нежности, пламени, страсти...

Проклятья страшась и родительской власти,

Величью даров подчиняя свой разум,

Ему я не смела ответить отказом.

Могучий, всю землю окутал он тьмою

И взял - над беспомощной - верх надо мною.

Мой рыбный развеял он запах отвратный,

Другой даровал мне - душистый, приятный.

Сказал он: «Родишь мне на острове сына,

Но девственна будешь, чиста и невинна».

И я разрешилась, в девичестве строгом,

На маленьком острове мальчиком-йогом.

Обрел он, известный делами благими,

Двайпаяны - Островитянина - имя.

Затем обособил он веды четыре,

Под именем Вьясы прославился в мире.

За темную кожу зовут его Кришна, -

Повсюду его песнопение слышно.

Подвижник, живущий правдиво и свято,

Сынов сотворит он со вдовами брата.

Сказал он: «Какой бы ни шел я тропою,

Едва меня вспомнишь - явлюсь пред тобою».

Источником стал он познанья и света,

И, если согласен ты будешь на это,

Придет он, к продлению рода готовый,

Сойдутся с ним брата умершего вдовы, -

Потомки его да пребудут на свете

Как Вичитравирьи законные дети».

Услышав о муже великой науки,

Сказал, поднимая молитвенно руки,

Сын Ганга: «Стремятся одни к сладострастью,

Другие - к земному богатству и счастью,

Цель третьих - любви и добра постиженье,

А в нем - наивысшему благу служенье.

Лишь самые мудрые в том преуспели:

Понять и разъять три различные цели.

Твое же стремление - рода продленье,

И это есть к высшему благу стремленье.

Ты выход найти наилучший сумела,

Я слово твое одобряю всецело».

От Бхишмы услышав: «Сомненья излишни!» -

Решила Сатьявати думать о Кришне.

Он мудрые веды читал вдохновенно,

Но, матери мысли постигнув мгновенно,

Предстал перед ней после долгой разлуки,

И мать, поднимая почтительно руки,

Его обняла, разразилась рыданьем.

Всезнающий, движимый к ней состраданьем,

Сказал, окропив ее влагой святою:

«Я все, что прикажешь, свершу и устрою».

Хваленья домашних жрецов благосклонно

Воспринял певец и блюститель закона.

Сатьявати первенцу-сыну сказала:

«С тобой я судьбу государства связала.

Отцу сыновья подчиняться согласны,

Однако и матери дети подвластны!

Ты - первый, а Вичитравирья - мой третий,

Вы оба, от разных отцов, мои дети.

По матери, в лодке рыбачьей зачатым, -

Ты Вичитравирье приходишься братом.

О Вичитравирье скорбеть не устану,

И Бхишма и он - оба дети Шантану,

Но Бхишма, обет исполняя тяжелый,

Не хочет потомства, не ищет престола.

Ты, память храня о покойнике-брате,

В продлении рода ища благодати,

Содействуя Бхишме и мне повинуясь,

Волненьем существ беззащитных волнуясь, -

Обязан исполнить мое повеленье,

О сын, безупречный в святом устремленье!

Невестки твои хороши, как богини,

Но обе остались бездетными ныне.

Потомство от них породи, о беззлобный,

Достойное дело исполнить способный!»

А Кришна: «Тебе все законы известны,

Земной ты постигла закон и небесный,

О мать, и поскольку закон есть основа

Тобой изреченного веского слова, -

Твоим повинуюсь желаниям правым:

Я тоже знаком с этим древним уставом!

Подобных богам сыновей сотворю я,

Умершему брату детей подарю я.

Пусть обе вдовы, для продления рода,

Обет исполняют в течение года,

Иначе пускай они ложа не стелят:

Нечистые ложа со мной не разделят!»

А мать: «Мы должны, о мой сын, торопиться, -

Зародыш скорей да получит царица.

В стране без вождя - нет дождя и цветенья,

Страна без царя - есть земля запустенья.

Даруй же скорее стране господина,

А Бхишма да будет воспитывать сына!»

А Кришна: «Коль надобно быстро трудиться,

Уродство мое да потерпит вдовица,

И запах мой острый, и облик, и тело, -

Чтоб семя могучее в лоне созрело».

Добавив: «Готов я к желаемой встрече», -

Внезапно он скрылся, внезапно пришедший.

Вот Амбике, участь изведавшей вдовью,

Сатьявати слово сказала с любовью:

«Ты ныне услышать, красавица, вправе

О древнем законе, о старом уставе.

Ты видишь ли нашу печаль и невзгоду?

Грозит прекращение Бхаратов роду!

Но Бхишма, постигнув, о чем я тоскую,

Мне подал, всезнающий, думу благую,

И если ее ты исполнить захочешь,

То Бхаратов род возродишь и упрочишь.

Должна ты родить, дивнобедрая, сына,

Должна подарить нам царя-властелина».

Согласье с трудом получив от невестки,

Сиявшей в своем целомудренном блеске,

Сатьявати всем приготовила яства,

Чтоб ели жрецы, и святые, и паства.

Избрав для зачатья и день и мгновенье,

Невестке велев совершить омовенье

И лечь на постели, разостланной пышно,

Сатьявати слово сказала чуть слышно:

«Твои деверь придет к тебе ради сближенья.

Встречай его ласково, без небреженья».

Прелестная, слово услышав свекрови,

О Бхишме подумала с трепетом крови.

Светильники вспыхнули ярче и строже.

Всеправедный Кришна взошел к ней на ложе.

Но рыжие волосы, взгляд его властный,

И пламя его бороды медно-красной,

И лик его черный увидев средь ночи,

Царица закрыла в смятении очи.

Он сблизился с нею, познал ее тело,

Но в страхе она на него не смотрела.

Он вышел. И мать вопросила тревожно:

«Скажи, мне на внука надеяться можно?»

Воскликнул подвижник, при помощи знаний

Раздвинувший чувств и мышления грани:

«Являя величье, и ум, и здоровье,

Он будет могуч, словно стадо слоновье,

Он сто сыновей породит, многомощный,

Однако вдовицы поступок оплошный

К тому приведет, что слепым он родится».

Промолвила первенцу-сыну царица:

«Не надо стране государя слепого,

Ты нам подари властелина другого».

Обличием темен и разумом светел,

Согласием праведный Кришна ответил.

Родился от Амбики мальчик незрячий,

Сатьявати, царству желая удачи,

Вступила в беседу с невесткой второю, -

И Кришна пришел к ней ночною порою.

Взглянула невестка - и сделалась бледной,

Его устрашась бороды красно-медной.

Увидев, что Амбалика побледнела,

Как только она на него посмотрела,