Джордж Кунц - Драгоценные камни в мифах и легендах

Шестой камень и у Септуагинты, и у Иосифа – «яспис», вероятно, зеленая яшма или нефрит, и это наводит на мысль о том, что в оригинальном древнееврейском тексте шестым камнем был «яшпей», а не «ягалом». Двенадцатый камень в греческом переводе – «ониксион», или «оникс», и это кажется вполне эквивалентной заменой слова «ягалом». Однако в некоторых древнееврейских источниках «ягалом» считается алмазом, и Лютер в своей немецкой версии Библии и канонический перевод Библии это слово переводят именно так. Эта трактовка основана на происхождении слова «ягалом» от глагола, означающего «разрушать». Таким образом, название камня означает «разрушитель». Это совершенно уместно для алмаза, который благодаря своей необычной твердости способен резать или «разрушать», все остальные камни. Однако с этой целью, скорее всего, использовался наждак или корундовая игла – «шамир», упоминавшаяся у Захарии. Алмаз для этих целей, безусловно, в старину не использовался, хотя, возможно, его употребляли для гравировки в V веке до н. э. Эти соображения заставляют предпочесть традиционную интерпретацию слова «ягалом» и перевести его как «оникс». В этом случае «разрушитель» мог означать использование гравированного оникса для печатей, когда гравированной фигуркой или буквой ударяли по какому-нибудь мягкому материалу, оставляя на нем отпечаток. На ягаломе было написано название колена Зебулун.

Ни один камень нагрудника так трудно не поддается определению, как этот. Септуагинта, Иосиф и Вульгата – все переводят это название словом «лигуриус», иногда обозначавшим янтарь, вещество совершенно не пригодное для использования в нагруднике среди других гравированных камней. Вероятно, первоначальное название «лигуриус» обозначало янтарь, и это легко объясняемо тем, что янтарь, добывавшийся на Балтике, поступал в северную провинцию Италии Лигурию, откуда расходился в разные страны. Однако греки называли янтарь «электроном», а «лигурионом» они, похоже, называли разновидность гиацинта, несколько напоминающую янтарь по цвету, а затем и другие разновидности этого камня. Очевидно, первоначальное название «лигурион» позже преобразовалось в «линкурион», а затем стало расшифровываться как «моча рыси» («линкс» – рысь и «ойрон» – моча). Эта причудливая этимология породила легенду о том, что «лигуриос», или, скорее, «линкуриос», был затвердевшей мочой рыси. Термин «линкурион», как его использует Теофраст, мог означать как сапфир, так и гиацинт, так как он особо подчеркивает холодность этого камня, качество, характерное как для сапфира, так и для еще более густого гиацинта. Поэтому, похоже, даже название «лигуриус» оправдывает принятие перевода этого слова как «гиацинтус», подсказанный списком камней в Апокалипсисе и предложенный Епифанием, епископом Констанцы, примерно в 400 году н. э. Следует ли переводить «гиацинтус» как «сапфир» или «гиацинт», определить нелегко, поскольку это название, похоже, использовалось для обоих камней; а у арабов в форме «якут» он стал родовым термином для всех разновидностей корунда. Сапфиры гравировались во времена греков и римлян, и, вероятно, это и есть камень «лешем» из нагрудника времен Второго храма. Для нагрудника времен Моисея нужно искать камень, известный в Древнем Египте, где сапфир, похоже, еще не был известен. Если согласиться с предположением Бругша, [127]что египетский «нешем», имевший репутацию камня с чудесными магическими свойствами, был тем же самым, что еврейский «лешем», коричневый агат будет седьмым камнем в первом нагруднике, чему Вендел дает очень веские обоснования, переводя «лешем» словом «нешем». Цветовые обозначения египтянами применялись очень свободно, так что седьмым камнем нагрудника Аарона вполне мог быть красноватый или желтоватый агат. На лешеме было выгравировано название колена Иосифа.

Это слово и у древних авторов, и у Иосифа переводится как «агат», сложный камень, высоко ценимый в глубокой древности. Поэтому камень занимает достойное место среди камней нагрудника; в более поздний период, как отмечает Плиний, его стали ценить гораздо меньше. Как бы то ни было, многие талисманные и целебные свойства, приписываемые агату, огромное разнообразие окраски этих камней и любопытные рисунки на многих из них делали их излюбленным материалом для различных изделий. Этимология слова «шбой» намекает на то, что оно означало полосчатый агат. Вероятнее всего, в первом нагруднике был камень с серыми и белыми полосками, поскольку эта разновидность часто встречается в египетских изделиях. Нет необходимости искать некое сходство между этим камнем и красноватым или желтовато-коричневым агатом однородной окраски, который мог занимать в нагруднике седьмое место. На этом камне было выгравировано название колена Беньямина.

Что касается этого камня, все авторитетные источники единодушно переводят «ахлама» как «аметист». Это был, однако, не восточный аметист, разновидность корунда, а темно-синяя или пурпурная разновидность кварца, настоящий аметист, добывавшийся в Аравии и Сирии. Древнееврейское название показывает, что этот камень считался обладающим свойством внушать сны и видения (halom – халом – сон), в то время как, хорошо известно, греческое название характеризует его как камень, охраняющий от пьянства и предупреждающий опьянение. Аметист был известен в Древнем Египте и, вероятно, назывался «хемаг». В Книге мертвых упоминается о сердце, сделанном из «хемага», и два таких сердцеобразных амулета из аметиста хранятся в музее «Булак». Поскольку во времена Греции и Рима аметист сохранял репутацию камня, обладающего красотой и силой, можно смело утверждать, что он был вправлен и в первый, и во второй нагрудник. На ахлама было выгравировано название колена Дан.

И Септуагинта, и Иосиф переводят это слово, написанное на нагруднике, как «хризолит». В каноническом переводе Библии приводится перевод «берилл». Уже говорилось, что топаз у древних был обычно нашим хризолитом, или перидотом, а название «хризолит» использовалось для обозначения нашего топаза. Об этом говорит буквальное значение слова – «золотистый камень». Таршиш получил свое название от Тартесса в Испании, важного торгового пункта финикийцев. Камень, доставлявшийся оттуда, не был, конечно, нашим восточным топазом, разновидностью корунда, он вообще не был топазом. Вообще маловероятно, что название «таршиш», хотя бы первоначально, означало подлинный топаз; скорее всего, оно означало разновидность кварца, встречающуюся в Испании. Это минерал черного цвета, но после нагревания приобретает ярко-коричневую окраску, а если нагревание продолжить, камень начинает бледнеть и в конце концов становится совершенно прозрачным. Древние знали это свойство. В древнеегипетских записях камень под названием «тсехен» часто упоминается как материал, из которого делались амулеты. Это египетское название первоначально означало «желтый камень» и, наверное, указывало или на топаз, или на желтую яшму, известную и использовавшуюся в Египте с глубокой древности; топаз, вероятно, стал известен позже 500 или 600 года до н. э. Поэтому попытки найти географическую связь слова «таршиш» с испанским источником могут ограничить нас испанским происхождением этого камня. Наиболее вероятным переводом названия десятого камня в нагруднике следует считать «желтая яшма». Если же учесть религиозное рвение тех, кто трудился для возобновления славы древнего Иерусалима, вероятно, это был топаз, возможно, экземпляр подлинного желтого топаза, привезенного из Испании. Ведь какими бы качествами ни обладал желтый камень, привезенный из Тартесса, название вполне могло применяться к подлинному топазу, когда этот камень стал известен евреям, или в Вавилоне, или после возвращения в Палестину. На таршише было выгравировано название колена Нафтали.