Иван Рак - Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия

Вот другой пример подобного «поэтического определения» — из стихотворения Б. Л. Пастернака, которое так и называется — «Определение поэзии»:

Теперь, после всего сказанного, у вас уже не вызовут недоумения следующие строки из древнеегипетского гимна богу Осирису:

Невозможно понять египетский миф, если подходить к нему с мерками нашего «здравого смысла». Никому ведь не придет в голову искать научную логику в стихотворении Б. Л. Пастернака «Определение поэзии» и, не найдя ее, упрекать поэта за то, что он «был наивен и не замечал противоречий»!.. С точки зрения здравого смысла «нелогичны» и некрасовские строки «Ты и убогая, ты и обильная… Матушка-Русь!», и державинские «Я царь — я раб — я червь — я Бог!», но и в том и в другом случае с помощью образов и символов мысль выражена предельно ясно и понятно. А попробуйте выразить эти же мысли сухим, лишенным метафор языком! Вместо одной поэтической строки вам понадобится, по крайней мере, пять — десять предложений, и все равно передать удастся только мысль — строгую сухую формулировку, — весь же чувственный накал и вся красота будут потеряны.

На подобной символике построена не только мифология, но и изобразительное искусство Древнего Египта. Этим оно отличается от древнегреческого искусства. Сравним два рисунка — эллинский и древнеегипетский. На обоих рисунках изображен восход солнца. Разберем сперва эллинский рисунок. В колеснице, запряженной крылатыми конями, бог солнца Гелиос взлетает на небеса. Лучи его короны золотят океан, волны разбрызгивают искристую пену и упоенные, счастливые юноши резвятся, радуясь началу нового дня. Рисунок можно в каком-то смысле назвать реалистическим : восход солнца изображен в точности так, как его описывают соответствующие мифы и легенды.

Восход солнца. Рисунок на греческой вазе

Посмотрите теперь на следующий рисунок. Перед вами иллюстрация к тексту «Мифологического папируса певицы бога Амо́на Та-хем-эн-Мут». Та же самая сцена восхода солнца. Из-за склона розовой горы, цвет которой символизирует одновременно и цвет зари, и цвет существующей в действительности горной вершины Эль-Курна близ Фив, появляется Ладья Вечности — лодка, в которой Ра перевозит солнечный диск через небесный Нил. Символическое изображение небесных вод держит на рогах богиня неба Нут, изображенная в виде коровы. Упоминания о том, что Нут держит на рогах небеса, вы не найдете ни в одном мифе: это — символ! Над ладьей парит новорожденное солнце — бордовый стилизованный диск с головой барана внутри (символ Амона-Ра). Диск катит по небу жук-скарабей Хепри (самого Хепри на рисунке нет, но он подразумевается ).

Навстречу восходящему светилу раскрыл лепестки лотос, и павиан издает ликующий крик, приветствуя новый день. Горные павианы считались в Египте священными, поскольку при восходе солнца они издают радостные крики. Кроме того, эти обезьяны считались священными животными бога мудрости Тота. Таким образом, павиан на рисунке символизирует сразу двух богов — Тота и Ра, как бы их «слияние воедино». Это, к примеру, может означать, что свет, который Ра дарует земле, и существующий мудрый миропорядок едины и неразделимы. Можно, конечно, и как-нибудь по-другому истолковать этот символ… А что означает стоящая на носу Ладьи богиня правды и мирового порядка Маа́т (с пером на голове)? Установленный богами закон, по которому солнце умирает вечером и неизменно воскресает утром? Справедливость, за соблюдением которой зорко следит Ра? Ассоциаций и толкований можно найти сколько угодно, и все они будут в одинаковой степени правомерными. Как в стихотворении!

Восход солнца. Рисунок в египетском папирусе

И павиан, и лотос, и Ра, и Маат — все изображения на рисунке по своему назначению напоминают иероглифы. Знаете ли вы, на каком принципе основана иероглифическая письменность — идеография? В тех языках, где используются иероглифы, слова составляются следующим способом. Например, есть три иероглифа: «огонь», «дом» и «вода». Каждый иероглиф заключает в себе какое-то конкретное значение, причем только одно. Но если «соединять» иероглифы друг с другом, то возникнут и новые значения: «огонь-дом» — «пожар», «огонь-вода» — «гроза», «дом-вода» — «корабль». Точно так же и на египетском рисунке: каждое сочетание изображений дает новую аллегорию, новый смысл. Павиан и лотос — растительный и животный мир. Павиан и Маат — мудрость установленного богами закона. Лотос и Маат — его красота (поскольку лотос считался символом красоты, процветания и воскресения после смерти). Маат и Ра — справедливость бога-владыки. Лотос, павиан и Ра — жизнь, источником которой является солнечное тепло. Если в сцену полета Гелиоса добавить, например, еще одного юношу или заменить юношей нереидами (морскими нимфами), то общий смысл рисунка от этого никак не изменится. Но если проделать то же самое с египетским рисунком — например, изобразить там стебель папируса, — сразу же возникнут новые образы и символы. Папирус считался эмблемой Нижнего (Северного) Египта, лотос (точнее, лилия) — Верхнего, и вместе они будут олицетворять объединение Двух Земель в единое государство. Вся страна приветствует новое солнце — воскресшего после ночи бога Ра.

(Это сравнение с идеографией следует понимать только как сравнение ! У египтян, хоть они и использовали иероглифы, было не идеографическое, а звуковое письмо.)

Понять психологический склад, образ мышления другого народа очень трудно даже в том случае, когда этот народ — наши современники. И уж тем более непонятна для нас психология древних египтян. Как, например, представить себе, что мистерии (своеобразные «театральные представления» на мифологические сюжеты) они воспринимали не как ИЗОБРАЖЕНИЯ мифологических событий на «сцене», а как САМИ СОБЫТИЯ, происходящие в действительности? Как понять, что жрец-бальзамировщик, надевавший во время мумификации покойника маску шакалоголового бога бальзамирования Анубиса, считался САМИМ БОГОМ АНУБИСОМ до тех пор, покуда маска была на нем? Да и не только жрец мог отождествиться с богом, — богом мог «стать» любой человек. Существует легенда о том, как Ра был ужален ядовитой змеей и вылечился при помощи магических заклинаний. Поэтому, если египтянина кусала змея, лекарь первым делом читал заклинания, целью которых было отождествить пострадавшего с богом Ра. Злой демон, по наущению которого действовала змея, имел дело уже не с простым смертным — его противником был могущественный бог! Демон вспоминал свое былое поражение и в страхе обращался в бегство — а больной вылечивался.