Эдуард Шюре - Великие легенды Франции

Чтобы погрузиться в древний кельтский мир, следует отправиться на юг Бретани. Тенистый Морбиан и суровый Финистер сохранили черты древности. Черные леса, где остролисты, высокие, как дубы, создавали преграду, болота, где буйвол, олень и лось вышагивали степенно, уже исчезли. Но те же туманы обволакивают те же дикие острова и берега, обрывающиеся в вечность; странные силуэты бесчисленных дольменов и менгиров все так же видны в разных частях этой земли; костюм местных жителей все еще напоминает о далеком прошлом; даже их совершенно особый язык с гортанными интонациями, открытыми гласными и раскатистыми согласными, то грубый, как крики морских птиц, то нежный, как щебетание завирушки, – это древний кельтский язык, почти такой же, что сохранился в порту Каернарвона, в стране гэлов и на склонах священной горы бардов Сноудон. Направимся же в Морбиан, чтобы найти там следы детства народа, чье прошлое теряется в ночи времен.

Луара, смеющаяся в Блуа, величественная в Туре, становится печальной в шиферных копях Анжера, недалеко от мрачного замка короля Рене, откуда Плантагенеты долгое время управляли Францией. Кажется, что река грустит о своих берегах в Блуа, о великолепных замках, любующихся собственными отражениями в ее сонных водах, где веселились короли и их любимцы. В Нанте река ярится, кружит водовороты, будто вспоминает гибель Каррие. Вскоре она станет беспокойной, ее воды приобретут желтоватый цвет и сольются с морским приливом. Прощайте, плавные повороты среди мягких холмов. Берега скоро разойдутся и станут плоскими. А вот и тяжелые суда Сен-Назера, возвращающиеся с Антильских островов или из Мексики. Пароход качается на волнах. Воды Луары уже слились с океанскими волнами. И именно в устье этой реки Франция Ренессанса и средних веков постепенно превращается в другой мир, мир древний и более грубый.

От Сен-Назера до Круазика расстилается бретонский берег. Длинные пляжи, устланные великолепным белым и желтоватым песком, обрамлены скалами, нисходящими в море, подобно гигантским лестницам. Дюны, дюны, дюны, где трава тщетно пытается закрепиться в песке. На одной из дюн форпостом стоит деревенька Бург-де-Бац. Поднимемся на колокольню местной церкви. Это сооружение высотой шестьдесят метров, завершенное куполом, главенствует над местностью. Июльское солнце жжет пески, а пронизывающий холодный ветер гонит по морю волны с белыми барашками. Плоская земля, покрытая блесками лужиц, сливается с бесконечным морем. Это однообразные соленые болота. Эти земли, захваченные морем, давным-давно были частью архипелага Венетов, который пытался захватить флот Цезаря. Даже дюна, на которой стоит деревня Бург-де-Бац, согласно местному преданию, когда-то была островом. Там собирались жрицы на ночные мистерии, так пугавшие моряков, и именно с этого островка они отправлялись в ночи полнолуния повидаться со своими мужьями. Римляне из своего укрепленного лагеря пытались изгнать галльских жриц с этих территорий. Сегодня на месте этого лагеря стоит христианская церковь, высокая и солнечная. Я заметил, что хоры этого храма построены несколько странно. Вместо того, чтобы повторять линию нефа, хоры поворачивают уступом. Известно, что средневековые архитекторы подобным образом пытались изобразить голову распятого Христа. Этот архитектурный прием очень популярен в Бретани, что подчеркивает присущий народу этой провинции вкус к символизму и мягкое благочестие, неотъемлемые элементы глубокого религиозного чувства.

Бург-де-Бац раньше был очень известен красочными костюмами своих жителей и их особенными традициями. Здесь было принято выбирать супруга среди односельчан, и именно девушки заявляли о своей готовности вступить в брак, одевая особый костюм. Круг разъяренных женщин, собравшихся вокруг костра в день св. Иоанна, до сих пор служит напоминанием танцев галльских жриц. Сегодня все эти традиции постепенно исчезают, не выдерживая натиска современной цивилизации, которая пришла сюда в виде курортных местечек. Одна пожилая женщина за несколько монеток показала мне коллекцию страшных восковых кукол, одетых в свадебные костюмы, и продала отпечатанный текст народной песни. Музей, публикации, торговля – вот конец любой традиционной культуры. Здесь, как и в Бретани в целом, мое внимание привлек тот факт, что население страны принадлежит к двум совершенно разным антропологическим типам. Один из них – это брюнеты с высокими скулами, черты лица у этих людей крупные и грубые. Другой – блондины с голубыми глазами, черты лица у этих людей тонкие и мягкие. Долгое время первый тип назывался туранским, другой – арийским, вобравшим в себя самые лучшие черты этого племени. Множество племен смешивалось на этом побережье. Женщины этой провинции часто выглядят так: стройная фигура, прямой тонкий нос, большие спокойные и целомудренные глаза, жесты скупые и торжественные. Помимо этого мне встречались и женщины совершенно иного типа, похожие на Веледу де Мэндрон: вздернутый нос, смелый взгляд, худощавые, но плотно сбитые; их походка быстра и уверенна, они чем-то неуловимо напоминают древних жриц в облике средневековых мадонн.

Менгир из Сан-Дюзэ (Бретань) с изображением распятия. В христианскую эпоху он продолжал оставаться местом поклонения

Настоящая Бретань появляется на значительном удалении от побережья, ближе к Ванну. Постепенно меняется ландшафт. Возделанные поля сменяются обширными пастбищами, пересеченными перелесками, как в Нормандии. Но резкие подъемы и спуски, непостоянство рельефа не позволят вам забыть, что вы находитесь в древней Арморике. Повсюду можно увидеть выходы гранита, он проступает в окружающих сероватых камнях. А дальше, насколько хватает глаз, поднимаются холмы, поросшие лиловым вереском. Бесплодные земли пересекают ложбинки, где растет сочная трава. Полуостров Арморика представляет собой гранитное плато, которое пересекают узкие ущелья. По этим ущельям несутся реки с коричневой водой, которые почти не видят солнца. Они странно извиваются, окруженные густыми лесами и светлыми степями, и иногда образуют славные долины. Деревни, спрятавшиеся между холмами или на опушках лесов, почти не отличаются от скал, ибо все дома в них возведены из местного серого гранита. Церкви здесь тоже серые, с тяжелыми портиками, их стены затканы богатым растительным орнаментом пламенеющей готики. Нефы этих храмов часто низкие и смиренные, как и преданность этого народа своей земле и ее красотам. Но высокие квадратные колокольни с легкими остроконечными крышами и, как правило, четырьмя шпилями царят над окружающей местностью, как бы подчеркивая, что религиозные размышления всевластно и тиранически главенствуют надо всеми остальными мыслями. Равнины, дольмены, величественные колокольни – все это Бретань. Христианская суровость опирается на кельтскую дикость. Похоже, вся земля предается воспоминаниям и молитве. Это огромное святилище, куда не допущена современная жизнь, затерявшееся и неподвижно размышляющее о вечности.