Антонио Дионис - Аргонавты

Пусть приходит сама Афина-Паллада состязаться со мной! Не победить ей меня, не боюсь я этого.

И вот под видом седой, сгорбленной старухи, опершейся на посох, предстала перед Арахной богиня Афина и сказала ей:

Не одно зло несет с собой, Арахна, старость! Годы несут с собой опыт. Послушайся моего совета: стремись превзойти лишь смертных своим искусством. Не вызывай богиню на состязание. Смиренно моли ее простить тебя за надменные слова. Молящих прощает богиня.

Арахна выпустила из рук тонкую пряжу, гневом сверкнули ее очи, и смело ответила она:

Ты неразумна, старуха. Старость лишила тебя разума. Читай такие наставления твоим невесткам и дочерям, меня же оставь в покое. Я сумею сама дать себе совет. Что я сказала, то пусть и будет. Что же не идет Афина, отчего не хочет она состязаться со мной?

Я здесь, Арахна! - воскликнула богиня, приняв свой настоящий образ.

Нимфы и лидийские женщины низко склонились перед любимой дочерью Зевса и славили ее. Одна лишь Арахна молчала. Подобно тому, как алым светом загорается ранним утром небосклон, когда взлетает на небо на сверкающих крыльях розоперстая заря - Эос, так зарделось краской гнева лицо Афины. Стоит на своем Арахна, по-прежнему желает она состязаться с Афиной. Она не чувствует, что грозит ей скорая гибель.

Началось состязание. Афина выткала на своем покрывале величественный Афинский акрополь и изобразила свой спор с Посейдоном за власть над Аттикой.

Двенадцать богов и среди них отец ее, Зевс, решали этот спор. Поднял Посейдон свой трезубец, ударил им в скалу, и хлынул из бесплодной скалы соленый напиток. А Афина, в шлеме со щитом и в эгиде, потрясла своим копьем и вонзила его в землю. Из земли выросла священная олива.

Боги присудили победу Афине, признав ее дар Аттике более бесценным. По углам покрывала изобразила богиня, как карают боги людей за непокорность, а вокруг выткала венок из листвы оливы.

Арахна же изобразила на своем покрывале сцены из жизни богов, в которых боги являются слабыми, одержимыми человеческими страстями. Кругом же выткала Арахна венок из цветов, перевитых плющом. Верхом совершенства была работа Арахны, но в изображениях ее видно было неуважение к богам, даже презрение.

Страшно разгневалась Афина, она разорвала работу Арахны и ударила ее челноком. Несчастная Арахна не перенесла позора, она свила веревку, сделала петлю и повесилась.

Афина освободила ее из петли и сказала:

Живи, непокорная. Но ты будешь вечно висеть и вечно ткать, и будет длиться это наказание и в твоем потомстве.

Афина окропила Арахну соком волшебной травы, и тотчас тело ее сжалось, густые волосы упали с головы, и обратилась она в паука. С той поры висит паук-Арахна в своей паутине и вечно ткет ее.

Эх, давненько уже не был я в гавани Аргоса,- вдруг неожиданно для всех заговорил Китисор,- ныне уже, говорят, она не та, что в былые времена, когда ее воспевали в стихах, теперь, говорят, там обитает много народу, рядами протянулись рыбные лавки.

Жил там когда-то один человек, изо дня в день закалявший свою плоть, не терпевший даже запаха рыбы, что доносил ветерок с побережья. Постоянно погруженный в размышления и молитвы, достиг он тридцати лет, однако, все еще женат не был, и хоть в общении с людьми соблюдал обычаи вельмож, но в глубине души помышлял лишь о том, чтобы уйти от людей и не участвовал ни в каких развлечениях. В глубине своего сада, заросшего многолетними соснами и кипарисами и похожего на глухую горную чащу, построил он себе уединенное жилище, и целыми днями сидел за столиком для письма, и проводил время, переписывая сочинения древних поэтов.

Как -то раз, погруженный в свои думы, услышал он вдруг, как у одинокого его окошка раздался чей-то ласковый голосок, окликнувший его по имени. Никак не ожидая, чтобы сюда могла зайти женщина, он, удивленный, выглянул и видит - перед ним дева в лиловых шелках, с распущенными волосами, перехваченными золотым шнурком. И была она так прекрасна, что и описать невозможно! - сказал Китисор и быстро взглянул на Ясона. Тот по-прежнему сидел молча и неподвижно, словно окаменевший.

Так вот, увидев деву, позабыл он многолетние свои благие стремления и, точно в каком-то сне, взирал на нее, всецело очарованный ее красотой. Она же вытащила из одежды какую-то побрякушку и стала ее подбрасывать.

Что это вы себе позволяете? - опомнился вдруг он.- Чего доброго, пойдет обо мне дурная слава!

У меня еще нет мужа! - с этими словами она отворила боковую дверь в комнату и проворно вбежала, затем улеглась в самой небрежной позе, воскликнув: - Не троньте меня, а то буду щипаться!

Пояс ее, завязанный еле-еле, сам собой распустился, так, что стало видно алое нижнее одеяние.

Ах, мне нужно изголовье! - проговорила она с полузакрытыми глазами.- А ежели ничего у вас нет, то хоть на колени к человеку с чувствительным сердцем голову приклонить - кругом ни души, никто нас не увидит... Уже глухая полночь!

Вельможа не мог отказать ей, кровь в нем внезапно взыграла, и даже не спросив, кто она и откуда, он предался любви со всей силой молодой страсти. Не успел он оглянуться, как наступил рассвет, и его охватило сожаление, что надобно с ней расстаться.

Прощай! - сказала она и исчезла, подобно видению. Он же, томясь от тоски, с нетерпением ожидал наступления следующей ночи.

Ни слова никому про то не сказав, ночь за ночью встречался он с ней в любовном согласии, и не прошло и двадцати суток, как незаметно для себя исхудал чрезвычайно. Это заметил знакомый врач, проверил его пульс и убедился, что не ошибается в своих предположениях: болезнь эта - истощение от излишеств в любовных утехах.

Смерть нависла над вами... Раньше я полагал вас человеком строгого поведения, однако же, выходит, у вас есть тайная любовница? -спросил он.

Что вы, что вы, никого у меня нет!

Напрасно вы от меня таитесь,- предостерег его врач.- Ваши дни уже сочтены! Мне же будет чрезвычайно неприятно, если скажут, что я пренебрег нашей старой дружбой и не лечил вас, ведь это равносильно убийству! Лучше уж отныне совсем перестану вас навещать!

И он уже хотел удалиться, но испуганный вельможа остановил его, воскликнув:

Хорошо, я расскажу вам все без утайки! - поведал ему обо всем, что с ним приключилось,

Врач после некоторого раздумья, промолвил:

Это, должно быть, та самая Дева в лиловом, молва о которой давно уже ходит по свету. Злой рок привел вас прилепиться к ней сердцем! Случалось даже, что она выпивала всю кровь из человека, доводила до смерти. Чтобы там ни было, а женщину ту непременно убейте! В противном случае она вас не оставит в покое, и надежды на исцеление не будет.

Ясону в этот момент показалось, что устами Китисора говорит с ним сейчас тень убитого Фрикса.