Юрий Пернатьев - 200 мифов народов мира

Юй мог бы остаться жить в этой удивительнейшей из стран, но жизнь без преодоления преград, без труда и забот казалась ему бессмысленной и скучной. Кроме того, на родине, в Поднебесной империи, у него еще осталось много невыполненных дел.

После усмирения потопа люди зажили радостно и спокойно благодаря Юю и его подвигам. А правитель Шунь намеревался даже уступить великому императорский престол.

Перед своим уходом он подарил Юю в награду за его усердие кусок черного нефрита. Его верхняя часть была квадратной, а нижняя – круглой, и назывался нефрит юань-гуй. Еще Юй обзавелся волшебным конем по имени Фэйту. Он мог за один день проскакать тридцать тысяч ли.

Став правителем, Юй сделал много полезного для людей. Однажды он отправился на юг осматривать свои владения. Дойдя до Гуйцзи (место, где он собирал на совет богов Поднебесной), он заболел и умер. Похоронили его там же. Но некоторые утверждали, что Юй вовсе не умер, а вознесся на небо и, как прежде, почитался важнейшим божеством.

Давным-давно жили муж и жена по фамилии Цзян. Посадили они тыквенное семечко, и поднялась из него тыква-горлянка, перекинувшая свою ботву через изгородь к соседям по фамилии Мэн. Так у соседей завязалась большая тыква. Разрезав ее, они увидели сидящую на корточках девочку. Ее так и назвали – Мэн Цзян. Прошли годы, и девочка превратилась в очаровательную девушку.

В то время правил император Цинь Шихуан. Во всей Поднебесной не было клочка земли, которым бы он не владел, или города, который бы не платил ему дань. И даже пастухи, бродившие со своими стадами по пустыне, склонялись перед его величием.

Из всех правителей, которых называли Сыновьями Неба, Шихуан был самым могущественным. На западе он приказал построить дворец Уфан, на востоке – осушить бескрайние болота, на севере – возвести стену, длиннее которой не знал мир. Людей сгоняли для строительства стены из окрестных мест. А поскольку многие из них умирали, требовались все новые и новые строители.

В то время жил благородный юноша Си-Лян. Когда за ним пришли стражники, чтобы угнать на стройку, он сбежал, перепрыгнув через садовую ограду и спрятавшись за невысоким холмиком. И вдруг он увидел, как по дорожке к пруду идет девушка неземной красоты. Заметив бабочку, которая села на цветок, девушка решила ее поймать. Она вытащила платок, чтобы накрыть мотылька, но ветер унес его в пруд.

– Что я вижу?! Что это?! – закричала девушка, заметив отражение юноши в воде.

Растерялся и Си-Лян, не зная, как поступить: бежать – стражники поймают, остаться с незнакомой девушкой – неловко. Наконец он решился. Вышел вперед и поклонился красавице:

– Спаси меня, умоляю!

Девушка (а это и была Мэн Цзян) смутилась, не зная, что ответить. В это время подбежала служанка, которой было поручено наблюдать за прогулкой своей госпожи.

– Кто ты такой?! – закричала служанка. – Откуда взялся?

– Я прячусь от стражников, вот и забежал сюда.

Мэн Цзян приглянулся незнакомец. Был он и статен, и пригож лицом.

– Пойдем к отцу, – сказала она.

Отцу тоже понравился юноша. Расспросив о его родных, старый Мэн сделал юношу своим зятем и приказал в тот же день провести свадебную церемонию.

Но не успел Си-Лян поблагодарить будущего тестя, как в дом ворвались стражники. Они увели юношу, опечалив всю семью. Мэн Цзян уединилась в спальне и запела грустную песню:

С того дня тосковала Мэн Цзян, все ночи напролет думая о женихе. А время шло, и наступил первый день десятого месяца, когда принято женам относить мужьям теплую одежду. Мэн Цзян собрала узелок с зимними вещами, простилась с родителями и ушла. Идет Мэн Цзян по размытой дождями дороге и поет свою песню:

Безбрежная белизна снега сливается с небом. Голодные коршуны парят в вышине, высматривая добычу. В занесенных снегом оврагах воют волки.

Ведет любовь Мэн Цзян через леса и горы. Отступают перед ней пропасти, мелеют реки, не трогают ее звери, птицы указывают путь. Вот и стена, нет которой ни конца ни краю. Под стеной как тени бродят люди с лопатами и кирками. Свистит бич стражника.

– Моего мужа зовут Си-Лян, – сказала Мэн Цзян стражнику. – Я принесла ему теплую одежду.

Расхохотался стражник и показал на груду белых костей под стеной.

Лэй-гун, бог грома, в облике полуптицы. XIX в.

Упала Мэн Цзян на землю и зарыдала. В то же мгновение налетел ветер. Черный туман окутал стену, и она обрушилась от плача и слез.

У государя Яо было две дочери: старшая Эхуан – приемная, а младшая Нюйин – родная. Обе сестры были и красивы, и умны, потому Яо очень их любил и всегда брал с собой при осмотре своих владений. Собравшись уступить престол Шуню, Яо решил выдать своих дочерей в жены будущему правителю. Недаром после говорили: «Две дочери Яо – две жены Шуня».

Узнали девушки, что их отдадут за Шуня замуж, и очень обрадовались. Только жена Яо опечалилась. Она все думала, как бы сделать так, чтобы ее родная дочь Нюйин стала старшей женой, а приемная Эхуан – наложницей.

Но Яо никак на это не соглашался и, чтобы помирить всех, предложил дочерям выполнить три дела: которая из них победит, та и будет старшей женой. Первое дело – сварить бобы. Дал Яо каждой дочери по десять зерен бобов, по пять охапок хвороста и сказал:

– Посмотрим, кто из вас быстрее справится с этой задачей.

Старшей Эхуан уже приходилось готовить. Она плеснула в котел немного воды и положила бобы. Прошло время и вышло так, что бобы сварились, а хворост еще и остался.

Младшая Нюйин, наоборот, воды в котел налила так много, что дров не хватило для полного приготовления бобов. С трудом перенесла эту неловкость жена Яо, да сказать было нечего.

Вторая задача – прошить подошвы. Велел Яо своей жене принести две подошвы и дратву. Дал каждой дочери по подошве и по куску дратвы. Кто скорее простегает, та и победит.

Старшей Эхуан часто приходилось туфли шить, дело для нее было привычное. Разрезала она дратву на короткие отрезки: один кусок использует – берет другой. И полдня не прошло, как подошва была прошита, да так ровно, прочно, просто залюбуешься. А Нюйин стала предлинной дратвой прошивать. Хлопотное дело, да и дратва все время в узелки завязывалась. За полдня и полподошвы не прошила, да и то, что получилось, глаз не радовало. Государь Яо ничего не сказал, а жена разозлилась и стала втайне прикидывать, что бы такое придумать.