Татьяна Редько-Добровольская - Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия

Когда последние звуки растаяли в воздухе, раджа сказал птичке:

— Прости меня, кальчунда, что я сразу не поверил тебе. Конечно, это ты радовала меня своим пеньем. Твой голос прекрасен, и песня твоя самая лучшая на свете. Вот только не знаю я ее смысла. Не раскроешь ли нам его?

Склонила перед раджой голову кальчунда и сказала:

— Я пою, чтобы доставлять людям радость. В этом смысл песни и смысл жизни…

Теперь раджа склонил голову перед кальчундой:

— Ты не только самая сладкогласая, но и самая мудрая птица. Да следуют твоим словам все живущие на земле!

И раджа Ташетханг приказал украсить скромную черную птичку золотом.

Говорят, именно с той поры лапки и клюв кальчунды стали золотыми.

В давние–предавние времена ничего не росло на земле, и, чтобы украсить ее зеленым покровом, бог природы Поромием–пхали сотворил семена различных растений. Не окажись ветра, Поромием–пхали пришлось бы самому обходить землю и разбрасывать по ней семена растений. Но, к счастью, всевышний сотворил уже и солнце, и луну, и звезды, и ветер, что разгуливал по белому свету. Вот его–то и позвал Поромием–пхали и попросил развеять семена во все концы.

Отдал семена Поромием–пхали ветру, и тот разнес и раскидал их по всей земле, а бог природы стал ждать, когда появятся первые ростки. Но дни проходили за днями, а земля по–прежнему оставалась голой. «Что случилось? Почему посев не дает всходов?» — задумался Поромием–пхали. Потом огляделся по сторонам, поднял голову и посмотрел на небо: а там в яркой синеве пылало солнце.

«Должно быть, это огненное светило перестаралось», — догадался Поромием–пхали, нагнулся к земле и поднял несколько зернышек: бедняжки так высохли и съежились, что совсем уж стали незаметными, лишенными жизненной силы. Где тут было ждать от них всходов! Выходит, виной всему — солнце. Своими лучами оно так раскалило землю, что ни одно семечко не выдерживало и погибало. Опечалился Поромием–пхали. Разве в силах он совладать с огненной силой солнца? И в горькой обиде на свое бессилие залился бог природы слезами.

— Что худого я сделал солнцу? — рыдал Поромием–пхали. — Почему обратило оно свою злую силу против меня и лучами высушило все мои зерна? Как мне теперь украсить зеленым ковром землю?

Долго плакал Поромием–пхали, слезы его стекали на иссушенную солнцем землю, и там, где они падали на измученную почву, зерна с жадностью пили живительную влагу и возвращались к жизни, чтобы набухнуть и прорасти. И на глазах у бога природы совершалось чудо: земля покрывалась травой и кустарником. Все вокруг зазеленело, зацвело, только не было видно пока ни одного дерева.

Снова задумался Поромием–пхали:

— Мои слезы помогли вырасти только траве и кустам. Но я хочу видеть землю в лесах и садах. Придется, верно, просить самого всевышнего, чтобы он оросил землю своими слезами.

Явился перед ним Поромием–пхали и говорит:

— О всемогущий! Я сотворил семена и просил ветер разнести их по всей земле, чтобы она покрылась зеленым ковром, но солнце совершило злодеяние и высушило мои зернышки. Бессильный перед ним, я в горести заплакал. Но свершилось чудо: там, где слезы мои упали на землю, поднялась трава и выросли кусты. Только слез моих оказалось мало, чтобы землю украсили деревья и сады. Вот и подумал я, что их могут взрастить лишь слезы всевышнего. Потому и пришел я просить тебя: чтобы труд мой не пропал даром и земля стала цветущим садом, пролей свои слезы на страждущую землю.

Услышал всевышний слова Поромием–пхали и согласился помочь богу природы.

— Так и быть тому! — воскликнул всевышний. — Но прежде принеси из подземного царства Гремящий камень — Баджрадхунг и что есть силы ударь им по гранитной горе Конконлунг. И тогда от этого удара раздастся страшный грохот, и громом пронесется по свету, и появится огненный вихрь, и дымное облако затянет все небо, закрыв собою безжалостное солнце, и прольются мои слезы, чтобы напоить вдоволь землю и дать жизнь деревьям и садам.

Не пожалел сил Поромием–пхали, сделал все, как сказал всевышний: достал в подземном царстве камень Баджрадхунг и ударил им по горе Конконлунг. От удара полетели искры и раздался гром, а небо затянули облака, спасая землю от палящих солнечных лучей. Потом облака сгустились, и из них закапали живительные слезы. Сухие зерна разбухли, и земля покрылась лесами, садами и лугами, и стала зелена и прекрасна.

А первой среди всех растений, выросших от слез Поромием–пхали, кираты считают крапиву. Недаром они так высоко ценят ее: листья молодой крапивы употребляют в пищу, из волокон ее делают одежду, а корнями крапивы лечат разные болезни.

Боги.

Будда.

Далай–Лама.

Дракон.

Белый Старик.

Ад.

Лев.

Хаос.

Бирма и Таиланд.

Европейцы.

Негры.

Черные китайцы.

Он был воплощен в женщину.

Священный город буддистов.

Царица.

Сказания даются в сокращении ( ред. ).

Скончался.

Миля в 4000 саженей.

Обиталище Хормусты, владыки 33–х тэнгриев».

Злые духи.

Жизнехранитель.

Делоисполнитель.

Всесветлейший.

Китайская мера веса 1 чжин или гин — 0,5 килограмма.

Воплощения потусторонних сил.

Свирепые демоны.

Священный холм из камней.

Баснословная птица.

Водяная голубая лилия.

Фея, волшебница, «шествующая по воздуху».

В; ЮВ; Ю; ЮЗ; 3: СЗ; С: СВ: Зенит и Надир.

Полуостров Индостан, а также и весь Азиатский материк.

Владетельный князь.

Сажень маховая.

Собственно, «годовалых»: у монголов лета человека исчисляются со дня зачатия.

Сборщик.

Поселяне.

Молочная водка, которая для крепости перегоняется несколько раз.

Яотъ — кхмерская мера длины, 1 яоть приблизительно равен 16 км.

…Я из королевства Таксила… — древняя столица царства Гандхара в Северо–Западной Индии, крупный центр науки и образования.