Татьяна Редько-Добровольская - Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия

Много веков тому назад в Монголии жил святой лама Джабсан–Дамба, который научил монголов верить в истинного Бога, раньше же они ни в кого не верили.

Домашнее хозяйство ламы вела женщина, у которой был ребенок. Однажды она пошла за водой и попросила святого присмотреть за ее сыном. Но когда она ушла, ребенок убежал, потому что лама был слишком занят своими книгами, чтобы следить за ним. Заметив его исчезновение, он, чтобы не огорчить мать, сделал из теста двойника мальчика и вдул в него душу. Женщина скоро вернулась, ведя своего настоящего сына, и была очень удивлена, найдя второго такого же мальчика.

Скоро по всей Монголии прошел слух, что Дамба–Хутухта нарушил правила веры и прижил со своей служанкой ребенка. Дошел этот слух и до китайского императора, и он, раньше веривший в святость Хутухты, теперь решил его наказать. По его приказанию китайское войско выступило, чтобы схватить святого; но когда оно пришло к его жилищу, на его месте оказалось только озеро — Джабсан–Дамба–Хутухта спасся на границу Халхи. Войска пошли следом и скоро догнали его. Ученики святого, видя себя окруженными, очень испугались, но Хутухта велел им собрать побольше камыша. Когда они принесли целые охапки, он дунул и обратил их в солдат. Произошел большой бой, и китайцы были разбиты. После этого император не посмел больше трогать Хутухту; желтые же люди, сделанные из камыша, ушли на север и поселились рядом с монголами — это и есть русские.

Джабсан–Дамба–Хутухта предсказал, что через три века желтые, сделанные из камыша люди снова придут в Монголию и освободят монголов от китайцев.

Джабсан–Дамба–Хутухта — Чжебцзунь–Дам–ба–Хутухта — второе воплощение Богдо–Гегэна в Монголии, имел огромное влияние на последующую жизнь монголов Халхи, так как уговорил их подчиниться маньчжурскому императору. В то время маньчжуры еще не смешались с китайцами.

В Давние времена, еще перед тем, как Будда Шигемуни явил образ нирваны [17] Скончался. , тэнгрий Хормуста отправился к нему на поклонение, и, когда прибыл и поклонился, Будда заповедал тэнгрию Хормусте:

— По прошествии пятисот лет в мире настанут смутные времена. Возвращайся к себе и, когда пройдет пятьсот лет, пошли одного из трех твоих сыновей: пусть он сядет в том мире на царство. Сильные будут пожирать слабых, дикие звери станут хватать и пожирать друг друга. Если отправится один из трех твоих сыновей, он сделается царем, владыкой сего мира.

Смотри только, предавшись своим радостям, не проживи дольше пятисот лет, но пошли сына своевременно, как мною указано.

— Истинно так, — сказал Будде тэнгрий Хормуста и возвратился к себе.

Но, возвратясь, он позабыл повеление Будды и прожил целых семьсот лет.

Вдруг сам собою разрушился — по западному углу, на целых десять тысяч бэрэ [18] Миля в 4000 саженей. , кремль его великого града Сударасун [19] Обиталище Хормусты, владыки 33–х тэнгриев». . Тогда все тридцать три тэнгрия, во главе с самим тэнгрием Хормустой, взялись за оружие и направились к разрушенному месту кремля, недоумевая:

— Кто бы мог разрушить этот наш кремль, раз нет у нас злых врагов? Разве что полчища Асуриев [20] Злые духи. могли разрушить его?

Но лишь только они приблизились, стало очевидно, что кремль разрушился сам собой, и вот все тридцать три тэнгрия, во главе с Хормустой–тэнгрием, рассуждали между собой, от какой же именно причины мог разрушиться кремль, и тогда за беседой Хормуста–тэнгрий стал вспоминать:

— Еще перед тем, как Будда Шигемуни явил образ нирваны, я был у него на поклонении, и заповедал мне Будда после поклонения ему, чтоб по истечении пятисот лет я послал на землю одного из трех своих сыновей. В мире, говорил он, настанут смутные времена: сильные будут хватать и пожирать слабых; дикие звери станут пожирать друг друга. Но я забыл про этот завет Будды, и вот живу не пятьсот, а уже семьсот лет.

И составили между собою великий совет тридцать три тэнгрия во главе с тэнгрием Хормустой. И отправил Хормуста–тэнгрий посла к трем своим сыновьям.

Посол обратился к старшему из братьев, по имени Амин–Сахикчи [21] Жизнехранитель. , и сказал:

— Любезный мой. Твой батюшка, Хормуста–тэнгрий, послал меня передать тебе его повеленье идти в мир и сесть на царский престол.

Амин–Сахикчи отвечал:

— Я — сын Хормусты–тэнгрия. Однако, хотя бы я отправился, что из этого выйдет? Ведь я не смогу сесть на царский престол. Если же пойдет на землю сын самого Хормусты–тэнгрия и не сможет сесть на царство, то он только уронит тем славу и власть царственного родителя. Я бы очень хотел и не то что отказываюсь идти, но я докладываю так единственно по неспособности своей занять царский престол.

Приняв этот ответ, посол отправился к среднему брату Уйле–Бутугекчи [22] Делоисполнитель. .

— Любезный мой, — сказал он. — Я имею передать тебе повеление твоего батюшки идти в мир и сесть на царство.

Уйле–Бутугекчи отвечал:

— Разве я не сын Хормусты–тэнгрия и разве живущие в мире существа не люди Златонедрой Земли? Я хоть бы и отправился в мир, все равно не смог бы сесть на царство. Наконец, при чем тут я? Ведь есть, кроме меня, старший брат: разве не уместно было бы ему, Амин–Сахикчи, и сесть на царство; или, может быть, младшему брату, Тэгус–Цокто [23] Всесветлейший. ?

Когда посол отправился затем к Тэгус–Цокто и передал ему то же свое повеление, Тэгус–Цокто отвечал:

— Если судить по старшинству, то надо было бы идти старшему брату, Амин–Сахикчи, или среднему — Уйле–Бутугекчи. При чем же я? Пойти–то я и пошел бы, но вдруг я окажусь неспособным: а разве мне дела нет до славы и власти царственных моих родителей?

Так ответили послу три сына Хормусты, и, приняв их ответы, посол предстал пред тэнгрием Хормустой и тридцатью тремя тэнгриями.

— Вот полностью ответы трех твоих сыновей, — доложил он.

Тогда Хормуста–тэнгрий приказал позвать к себе трех своих сыновей и, лишь только те явились, встретил их такими словами: