Вадим Бурлак - Москва подземная

Еще взял в Покровском селе в банях разбойников 35 человек, кои винились в разбитии Кашинского помещика Мелистина и в прочих многих воровствах и разбоях…

Взял фабришного Андрея Скоробогатого с товарищи, всех 17 человек, в делании воровских денег и с теми их деньгами…

Взяты воры: Алексей Журка с товарищи 14 человек, а по приводе винились в краже у секретаря Чубарова и в других многих воровствах…

Взяты воры 17 человек, которые по приводе винились в краже из Сибирскаго приказа казенной рухляди и в других многих воровствах, за что из них казнены 5 человек смертию…

Взял в ямской Дорогомиловской [слободе] разбойников 37 человек, и при них атамана Алексея Лукьянова, кои по приводе винились в воровствах, разбоях и в смертных убийствах…

Взял на Ордынке воров Лебедя с товарищи, все-во 7 человек, которые по приводе винились в краже майора Оловянникова и в других многих воровствах…

Взял воров Замчалку с товарищами 4 человек, в краже у компанейщика Демидова денег 5000 рублев…

Взял воров Пиву с товарищи, всево 18 человек в краже компанейщика Бабушкина и в других многих воровствах…

Взял мошенников 40 человек, которые оговорили разных чинов людей всего 170 человек».

Понял Ванька, что незачем самому воровать и грабить. Теперь он мог заработать гораздо больше денег, занимаясь шантажом и вымогательством, незаконным промыслом, торговлей дешевой рабочей силой, созданием подпольных игорных домов.

Свои игорные заведения Каин организовывал не только в Москве, но и в Дмитрове, и в населенных пунктах, расположенных вдоль тракта, связывающего две столицы.

В 1743 году сыщик-разбойник женился и купил в Китай-городе дом. Сохранилось его описание: «На стенах, обитых клеенкою травчатою, висели зеркала в золоченых рамах, картины и портрет Петра I.

Вдоль стен стояли стулья, обитые горным трипом. Два дубовых стола покрыты были персидскими коврами.

В доме всего было довольно: и посуды оловянной и фарфоровой (одних тарелок 18 дюжин).

У жены завелись юбки и балахоны тафтяные, объяринные; душегрейки гарнитуровые с городками серебряными и с позументом золотым. Сам Ванька щеголял дома в суконном сюртуке то макового, то зеленого цвета, в туфлях зеленых гризетовых, шитых серебром. В сундуках хранились золотые и серебряные вещи: стопы, подносы, чайники, также часы карманные, серьги и прочее».

О своих похождениях этого периода Каин вспоминал: «Приказано от меня было идущих мимо моей квартиры купцов брать и вести в мой дом, которых было в тот день собрано до 40 человек, и они все стояли на дворе моем.

Велел я жене моей посыпать мешок гороху и, взяв ее к тем купцам, вышел и, каждому насыпавши того гороху на тарелку, подчивал их вместо овощей, за что со всякого несколько денег в подарок получил.

В том же году на Масленице зделал близ Мытного двора для катания гору, которая была украшена елками, болванами и красным сукном, и всю неделю происходили от множества народу всякие забавы.

На последний день собрал я до 30 человек комедиантов, велел им представить на той горе о царе Соломоне игру, причем были два шута, между прочим у того царя нарочно украдены были деньги, с коими пойман был суконщик, который мною для этого нанят был…

По приводе его к царю осужден он был за ту кражу к наказанию, для чего собрано было до 200 человек и поставлены были в строй, каждому дано было по метле. Раздев того суконщика, надели на него деревенскую шапку, на шею галстук, на руки большие рукавицы, к спине привязали маленького медведя, пустили тем строем с конца до конца той горы, при том били в барабан.

Реченый суконщик ходил взад и вперед шесть раз, избит весь был до крови, за что взял с меня один рубль денег, за шубу новую…».

Окажись Каин в нашем времени, он по праву мог бы указать на своей визитной карточке: «Продюсер, сценарист, режиссер, благотворитель». В средствах массовой информации его величали бы воротилой шоу-бизнеса.

Современники отмечали, что Каин любил поразглагольствовать о справедливости, мздоимстве чиновников, о простых людях, обиженных властью. «Не потерплю бесчинства!» — заявил Ванька, демонстрируя свою заботу.

«Торгующий в епанечном ряду приписной к Петровскому монастырю посадский человек пришед ко мне, просил о избавлении своего сына, который пойман был онаго монастыря управителем для отдачи в рекруты и чтоб не допускать до отдачи отнять у того управителя; почему я в тот же день ко оному в дом приехал и стал требовать того рекрута, которой добровольно отдать мне не захотел, — вспоминал Каин о своих справедливых деяниях. — …Между тем приказал я подать усмотренную мною на дворе ево с дегтем бочку, посадя того управителя на коленки, тем дегтем окатил и сказал ему: в такие же старцы постригал, кто также с нами нечестно поступал, простак твой архимандрит, давно надлежит тебе старцем быть, а теперь онаго рекрута мне отдай, и ежели таковых же ловить будешь, то и впредь меня к себе ожидай. Взяв того человека, отправил к отцу его, ото которого и получил за то несколько людей…

Взял беглого солдата с украденными из типографии пашпортами, который винился в раздаче разного звания людям и в приеме оных от одного помещика, который по указанию его взят был и винился в даче еще другим трем стам человекам; а ему даны от сенатского сторожа, которые тем сторожем из той типографии покрадены.

После того взял беглаго рекрута, который по приводе объявил о себе, что он в рекруты подложно был отдан бежецким помещиком Милюковым, который мною сыскан и в Военную коллегию был представлен, где по производимому следствию оказался в отдаче других до 300 человек».

На Руси издавна говорили: «Что ни пещера — там обязательно с полдюжины разбойников сыщется». Москва — не исключение, ее подземный мир всегда притягивал к себе уголовников всех мастей.

У Каина была страсть ко всяким подвалам, лазам, заброшенным колодцам, пещерам.

«Темная душа к темному и тянулась», — отзывались о Ваньке современники.

В своем доме в Китай-городе Каин приказал вырыть глубокий подвал. Когда работа была выполнена, он отправил артель землекопов за решетку. Нанял другую. Потребовал, чтобы ему сделали потайной лаз до какой-то пещеры под Варваркой. Наверное, и эти артельщики оказались впоследствии в темнице.

Куда от дома Каина вели ходы, никто кроме него не знал.

Под своими тайными игорными домами Ванька тоже устроил подвалы и тайные лазы.

По слухам, Каин мог незаметно появляться в разных концах Москвы, пользуясь подземными ходами.

Для игроков у него был условный сигнал: «Под горочку — со свистом». Это означало, что в заведении оставаться опасно и надо скрываться в подземелье.