Вадим Бурлак - Москва подземная

Алексей Михайлович исполнил просьбу Досифея. Случилось это незадолго до смерти государя.

Ходила по Москве молва, будто, заболев, царь приказал доставить ему воду из «тысячелетнего колодца», но враги зачерпнули из «мертвого» источника.

После смерти Алексея Михайловича царедворцы заявили, что слишком много черного люда собирается у измайловского колодца. Порешили его завалить, а сруб разобрать. Так и сделали. Не осталось и следа о целебном источнике.

Но разве московских обывателей обманешь? Не придворные погубили «тысячелетний колодец», а сам Досифей сокрыл его до поры до времени от недобрых людей, заявляли они. Может, когда-нибудь он возродит колодец? И снова в нем сойдутся силы Неба, Земли и Воды. И люди увидят в темной глубине среди бела дня звезду.

У разных народов в старину можно было услышать поверье: «Колодцы людям не только помогают, но и мстят. Перед стихийными бедствиями, голодом, мором, засухами, вражескими нашествиями вода в колодцах портится или вовсе уходит».

Так уже повелось: чем важнее для человека предмет, строение или объект природы, тем больше о нем слагалось легенд.

Согласно преданиям, во время набегов крымчаков в Москве, Ельце, Серпухове, Калуге внезапно пересыхали колодцы. И старики объявляли землякам: «Многострадальные источники предостерегают нас. Помните, как татарва гирейская, возвращаясь в Крым, портила наши колодцы? Как плевала и бросала в них дохлых коней и убитых полоненных людей?..».

Действительно, подобные случаи «порчи» совершались не раз. Конечно, воду никто не пил, если в ней оказывались дохлая лошадь или убитый человек. Колодцы приходилось «лечить». Их вычищали, углубляли, рядом совершали молебен, кропили святой водой, а иногда бросали в него серебряный крестик или какой-нибудь оберег. А бывало, тайком от служителей церкви для очищения испоганенных колодцев местные жители приглашали колдунов или юродивых, и те произносили заклинания, плясали вокруг сруба или исступленно бились о них головой.

В 1547 году взбунтовалась Москва. Двадцать первого июня в городе вспыхнул пожар. Как отмечалось в летописи, «…загорелся храм Воздвижение честного креста за Неглинною на Арбатской улице на Острове. И бысть буря велика, и потече огнь, якоже молния, и пожар силен промче во един час…».

В тот день сгорело двадцать пять тысяч домов, двести пятьдесят церквей, погибло около трех тысяч горожан. Эта беда повлекла за собой другую. В Москве давно зрело недовольство посадских людей властью Глинских — родственников юного царя Ивана Васильевича.

Восставшие убили князя Юрия Глинского и несколько его родных и слуг.

В летописи упоминалось, что юный царь Иван IV был застигнут врасплох. Поэтому он был вынужден выслушать претензии и обиды посадских людей и пообещать им «произвести сыск и управу».

В то время ходили слухи, будто Глинские задумали погубить город. Для этого они вырывали сердца покойников, произносили над ними черные заклинания и швыряли в городские колодцы. Потом порченой водой окропляли московские улицы и дома.

«.. Бояре приехаша к Пречистой к соборной на площадь и собраша черных людей и начата въпрашати: кто зажигал Москву? Они же начата глаголати, яко княгиня Анна Глинская з своими детми и с людми волхвовала: вымала сердца человеческия да клала в воду да тою водою ездячи по Москве да кропила и оттого Москва выгорела» — так сообщалось в летописи.

Конечно, подобная причина пожара сегодня покажется нелепостью, но в XVI веке в нее поверили. И пока городские колодцы не были очищены, воду из них не пили.

А когда в 1547 году умерло несколько человек из семейства Глинских, в народе заговорили, что они «обпились» водой. Так якобы сами колодцы отомстили за свою порчу.

Осенью 1612 года Москва была освобождена от польских интервентов. Небольшой отряд разгромленных захватчиков просочился через Чертольские ворота столицы, а затем лесными тропами ушел от преследователей.

На ночевку отряд остановился в подмосковной деревне.

В отместку за свое поражение поляки опустошили крестьянские избы и казнили нескольких местных жителей. А тела убитых сбросили в колодец.

В ту ночь десятилетней Агафье приснилось, будто ее призывает к себе оскверненный колодец. Не потревожив никого в избе, она тихонько вышмыгнула за порог. Прихватила с собой лишь тяжелую бадейку.

Поляки отобрали у крестьян все запасы браги и вволю залили горечь поражения. Даже ночной караул задремал от хмельного напитка.

Пробралась Агафья к колодцу, привязала к журавлю бадейку и зачерпнула воды. Потом отыскала оставшуюся брагу в польском обозе и разбавила ее «порченой водой».

Утром захватчики поспешно двинулись дальше. Да недолгим был их путь. На первом же привале допили брагу. И начались у них мучения. Стали корчиться от боли, а к вечеру все скончались.

О происшествии узнали в деревне. Мужики вернули свое добро, похоронили односельчан, а потом принялись допытываться у Агафьи, как ей удалось погубить такую ораву чужаков.

Девочка разъяснила: не ее это заслуга — колодец сам за себя отомстил.

Прошло какое-то время. Стали примечать люди, что Агафья сторонится играть с ребятней и от домашних дел отлынивает, и все ее тянет к колодцу. Могла часами глядеть в воду или просто сидеть, прислонившись к срубу.

Забеспокоилась родня, как бы девчонка не свихнулась. Но все обошлось, не помутился разум. Вот только дар у нее открылся — могла безошибочно указывать, где воду под землей искать.

Слух о том прошел по округе. Потянулись к Агафье мастера-копатели. Даже из Москвы артели приходили. Зазывали ее к себе в помощь. Если верить преданию, так стала Агафья первой, а может, и единственной на Руси женщиной-колодезницей.

В середине XVIII века на Мясницкой, неподалеку от места, где в наше время расположен Главпочтамт, был построен особняк.

Много лет он принадлежал знатному семейству Измайловых. Несколько человек из этого рода в конце XVIII столетия вступили в масонскую ложу. В доме на Мясницкой стали совершаться обряды ордена вольных каменщиков.

Для проведения мистерий самый большой зал особняка обили черной материей, стены расписали непонятными непосвященным знаками, а в углах установили скелеты.

Даже сруб старого колодца во дворе был выкрашен в черный цвет. Непонятно, зачем это понадобилось делать масонам. Ведь свои мистерии они устраивали только в доме.

Поговаривали, что колодец был возведен задолго до строительства особняка.

Прошло много лет, и дом Измайловых купили богатые супруги Кусовниковы, известные всей Москве своей скупостью.