Ларс-Хенрик Ольсен - Эрик, сын человека

Но мальчик по-прежнему был без сознания, и неизвестно еще, подействует ли на него это лекарство — ведь толком принять его он не может. Однако ничего другого Труд сейчас не оставалось, да и кто знает, а вдруг ему станет лучше, даже если он хотя бы просто пососет кусочек омелы. Остатком стрелы она потерла пораженные места на теле мальчика. Кожа на них уже начала облезать и теперь так плотно прилипала к палочке, что снималась целыми лоскутами, оставляя после себя большие открытые раны. Но — странное дело!

— они тут же на глазах начинали затягиваться. Вместе с лохмотьями старой кожи палочка омелы удаляла с тела Эрика остатки яда Нидхегга и ускоряла рост новой, совершенно здоровой кожи!

Постепенно Эрик возвращался к жизни. Тело его содрогалось как в лихорадке, время от времени дрожь переходила в судороги. Он чувствовал сильнейшее жжение, кожа горела огнем. Все это заставляло его мучительно корчиться и извиваться: он то и дело вскрикивал и стонал.

Внезапно глаза его широко распахнулись, он не мигая уставился на Труд.

Глаза девочки были полны слез, но она, не обращая на это внимания, продолжала с силой растирать стрелой Бальдра раны Эрика. Боль постепенно утихала, и к Эрику вернулась способность мыслить. Он понял, что был на волосок от гибели. Но теперь жизненные силы возвращались к нему. Мальчик улыбнулся и вытащил изо рта кусочек дерева.

— Труд! — прошептал он. — Труд! Кажется, я люблю тебя! Кажется, я очень тебя люблю!

— Знаю, — отвечала Труд. — Ты мог бы об этом и не говорить.

Понемногу мальчик полностью пришел в себя. Кожа его стала обычной — ровной и гладкой; наконец он даже смог встать на ноги, хотя и чувствовал себя еще очень слабым — колени его чуть дрожали. Вероятно, для роста новой кожи потребовались все скрытые внутренние резервы его организма. Напряжение сил было чрезмерным.

Идти он мог, лишь опираясь на Труд. Обняв рукой ее за плечи, он неуверенно, шатаясь, двинулся вперед. Ничего не скажешь — жалкое зрелище, но, как бы там ни было, они все же постепенно приближались к выходу.

По дороге им пришлось несколько раз отдыхать — Эрик, тяжело дыша, в полном изнеможении опускался на пол и собирался с силами. После каждого такого отдыха он вынужден был выдерживать жестокую внутреннюю борьбу, чтобы все-таки заставить себя снова встать на ноги. Тем не менее это ему удавалось, и ребята шли дальше.

На полу прохода, в том месте, где упал обожженный Эрик, остались лежать его копье и принадлежавший когда-то Гюрду посох. Рядом сидела маленькая белочка и с любопытством таращила свои большие удивленные глаза. «Будет что рассказать орлу, когда вернусь на Иггдрасиль», — пробормотала она про себя.

Свет, в направлении которого шли Эрик и Труд, постепенно становился все ярче и ярче. Он был теплый, живой; воздух тоже, кажется, понемногу очищался и в конце концов стал, можно даже сказать, свежим.

Вдруг где-то впереди послышалась песня. Голос был высокий, вероятно девичий, песня — красивая, мелодичная.

— Как ты думаешь, что это? — спросил Эрик.

— Понятия не имею, — отвечала Труд. — Но звучит здорово, верно?

Они медленно побрели дальше и вскоре увидели красивую пожилую женщину в длинных белоснежных одеждах.

— Что за вид у вас? — изумленно воскликнула она. — Откуда вы идете?

— Из Царства мертвых! — устало ответил Эрик.

— Не может быть! — Женщина недоверчиво посмотрела на них. — Оттуда никто не может выйти живым!

— А мы вот вышли! — перебила ее Труд. — Правда-правда, мы еще повстречали там Бальдра. Видишь, вот обломок той стрелы, которой он был убит!

— Невероятно! Но как же вам удалось пройти мимо Нидхегга? Он ведь лежит здесь, рядом, прямо на том пути, по которому вы шли.

— Мы его хорошенько проучили! — улыбнулся Эрик и похлопал по рукоятке своего клинка.

— Силы небесные! — воскликнула женщина. — Да что ж мы стоим? Ведь вы, поди, умираете от голода и усталости — вон какие оба бледные. Идемте скорее! — И женщина увлекла их за собой в большой светлый грот.

Ребята, вконец обессиленные, едва не повисли на ней.

Посреди грота был чистый источник, у которого сидели еще две красивые пожилые женщины. Увидев вошедших, они поднялись. Эрик и Труд послушно следовали за своей провожатой. Все здесь радовало глаз и выглядело совсем безопасным. Ребята почувствовали, что тут они смогут наконец отдохнуть, и, едва не падая от усталости, с благодарностью приняли ухаживания трех старушек, которые сразу же захлопотали вокруг них. Заботливые женские руки расстегнули и сняли с них грязную одежду, омыли их тела теплой водой, и, едва добравшись до мягкой, благоухающей приятным ароматом постели, мальчик и девочка забылись тяжелым сном.

Эрик и Труд проспали почти целые сутки. Когда они проснулись, то обнаружили, что все это время лежали крепко обнявшись, как будто боялись, что кто-то может их внезапно разлучить.

— Где мы? — удивленно спросил Эрик, осматриваясь по сторонам. Спросонья он не совсем еще пришел в себя, его слегка мутило от голода.

— Вы у источника Урд, — сказала одна из трех женщин, стоявших в изножье их кровати. — Источник Урд течет под самыми корнями Иггдрасиля, а мы — три норны, богини прошлого, настоящего и будущего. Наши имена — Урд, Верданди и Скульд.

— Вон оно что! — Эрик был поражен. Так, значит, они добрались до священного источника, где древние асы столько раз собирались на совет! — А что вы тут делаете! — с любопытством спросил он. Труд предостерегающе толкнула его локтем в бок, но он лишь ласково улыбнулся девочке: — Не задающий вопросов не получает и ответов, не так ли?

— Мы властвуем над судьбой новорожденных младенцев. Когда рождается ребенок, мы стоим в изголовье кровати, разумеется, невидимые для глаз людей, и измеряем его век, а также наделяем его судьбой. Мы вечно в пути, ибо каждое мгновение на свет появляется новый ребенок. Но в то же время, как вы видите, мы всегда здесь.

— Ага, теперь все понятно, — пробормотал Эрик, внимательно вглядываясь в красивые, будто сошедшие с полотна великого мастера лица старух.

— Ладно, не думай больше об этом, — сказала та, что звалась Урд, приближаясь к ребятам с большим блюдом — на нем лежали свежие фрукты, ароматный, только что испеченный хлеб и овощи. — Ешьте! — велела она. — И поскорее набирайтесь сил.

Эрик и Труд с трясущимися руками набросились на пищу, а насытившись, тут же опять уснули. Правда, на этот раз всего на пару часов.

Эрик проснулся первым, но остался неподвижно лежать в кровати, делая вид, что все еще спит, чтобы не привлекать к себе внимания трех сестер-норн. Чуть приоткрыв глаза, он довольно долгое время смотрел на спящую Труд, которая, не зная, что за ней наблюдают, продолжала дышать ровно и спокойно.