Энциклопедия сборник - Кельтская мифология

Публикуется с разрешения издательства Geddes Crosset

О кельтах мы знаем гораздо меньше, чем о греках или римлянах, хотя они тоже создали великую и своеобразную цивилизацию. В отличие от римлян они не заботились о создании обширной империи, продолжая жить по законам родоплеменного общества, и поэтому не оказали сколько-нибудь заметного влияния на другие народы.

Серьезной проблемой, с которой сталкиваются желающие узнать о кельтах, является полное отсутствие текстов по истории и литературе, записанных непосредственно в ту эпоху. Известно, что у кельтов существовала письменность, но создается впечатление, что они ею не пользовались. Можно лишь предполагать, что эта странная особенность была составной частью их социальной и религиозной культуры и что друиды, или жрецы, наложили на весь народ своего рода табу, запрещающее записывать что бы то ни было.

Поэтому наследие кельтов дошло до нас исключительно в устной традиции. Их культура невероятно богата волшебными легендами и преданиями, которые веками передавались из уст в уста и, как правило, сохранились в нескольких вариантах, как, впрочем, и сами кельтские имена и названия. И лишь в сравнительно недавнее время наши знания о кельтах существенно пополнились благодаря археологическим раскопкам. И артефакты, найденные в таких раскопках, поведали нам об образе жизни кельтов гораздо больше, чем уцелевшие письменные источники.

Так как у кельтов бытовало поверье, что после смерти человек просто-напросто отправляется путешествовать в потусторонний мир, в их захоронениях были найдены не только останки умерших, но и множество бытовых вещей, которыми покойные пользовались в земной жизни и которые, как считалось, понадобятся им в царстве смерти. Эти находки, к числу которых относятся повозки, телеги, даже лошади, а также всевозможные тарелки и блюда, инструменты, оружие и ювелирные украшения, позволили ученым полнее и глубже понять быт и нравы кельтов и доказали, что сами кельты отнюдь не были таким примитивным народом, как полагали многие.

Эта книга, рассказывающая о различных обычаях и преданиях кельтов, существенно расширит представления читателя о народе, жизнь и история которого и сегодня в значительной мере окутаны покровом тайны.

Древнейшие легенды и поэтические памятники любой страны и любого народа представляют огромный интерес и ценность не только для потомков, но и для всего человечества. В качестве примера достаточно назвать классические мифы Древней Греции. Они оказали, так сказать, троякое влияние на историческую судьбу народа, создавшего их, и страны, земля которой была их ареной и сценой их действия. Во-первых, во времена, когда эти предания были еще свежи в памяти, вера в их подлинность и гордость за своих отцов стали силой, способной объединить разрозненные племена эллинов в единую конфедерацию. Во-вторых, они вдохновили скульпторов и поэтов на создание творений, не только непревзойденных, но и не повторенных ни одной из культур во все последующие века. И наконец, в эпоху, когда «слава Греции» померкла и ушла в прошлое, а ее жители под натиском все новых и новых захватчиков почти потеряли право именоваться эллинами, эти мифы прочно вошли в литературы нового времени и окружили Грецию тем поэтическим ореолом, благодаря которому эта небольшая страна выглядит в глазах остального мира куда более великой, чем многие державы, далеко превосходящие ее и по площади, и по ресурсам.

Это постоянное влияние классической мифологии древних греков, ощутимое во всех цивилизованных странах, особенно заметно на Британских островах. Практически с момента зарождения английской литературы созданные греками предания о богах и героях служили неиссякающим источником вдохновения для большинства британских поэтов. Обитатели Олимпа, блаженной обители древнегреческих богов, приняв более привычные латинские имена, заняли в английской поэзии почти такое же место, что и в поэзии самой Эллады. Начиная с Чосера они навсегда овладели вдохновением поэтов и читателей Британских островов. Магическое очарование классических мифов, подобно кельтскому Граалю, щедро питает всех, кто хотя бы paз испытал его.

Однако в конце концов и этот источник стал иссякать. Будучи на английской почве явлением чужеземным и экзотическим, греческие мифы деградировали, став заурядной банальностью. Под неискусным пером второстепенных пиитов XVIII века персонажи мифов превратились в раскрашенных кукол. И когда чуть ли не каждая чахлая рощица стала «широкошумной дубравой», а встречная деревенская девушка — «нимфой», читателям на каждом балу грозила встреча с напудренной Венерой в фижмах и буфах, с Марсом, несущим на плече мушкет, и Аполлоном, вдохновляющим самого поэта на очередные тривиальные потуги. Но аффектация наконец убила — и слава богу! — образно-поэтическую манеру, ставшую общим местом. Скомпрометированная убогим и затасканным лексиконом бесталанных писак, классическая мифология быстро стала сферой, затронуть которую отваживались только по-настоящему великие поэты.

Однако мифология оказалась для литературы настолько необходимой, что писатели-романтики, отвернувшись от легенд, родиной которых была Южная Европа, принялись искать новый творческий импульс. Очень скоро они обратили взгляд на север. И теперь вдохновение искали уже не в тени Олимпа, а в Асгарде, блаженной обители скандинавских богов. Более того, возобладало мнение, что прародиной и истоком архаической поэзии, воплощением которой явилась скандинавская и древнегерманская мифология, были сами Британские острова, и поэтому мы, по праву англосаксонской крови, текущей в наших жилах, являемся законными ее наследниками. Да, это так, и мы — действительно наследники этой мифологии, но — далеко не единственные наследники. Просто в наших венах течет большая часть крови кельтов, то есть древних бриттов [1]Мэттью Арнольд, по-видимому, был прав, утверждая в своей книге «Исследования кельтской литературы», что наряду с тем, что нашей практичностью и деловыми качествами, наиболее полно проявившимися в создании Британской империи, мы обязаны наследию англосаксов, от кельтов мы унаследовали дар поэтического восприятия мира, сделавший английскую литературу самой блистательной из всех, появившихся после древнегреческой.

Таким образом, мы вправе претендовать на некое новое — и весьма блистательное — духовное достояние. Кельтская мифология почти не знает тех грубых жестокостей, встречающихся в легендах германцев и скандинавов.