Садко [былинный сказ]

— Нехорошее дело тут творится у моего дядюшки. На море-океане от этой пляски такая непогода разыгралась. Кораблей, людей и товаров погибло — тьма-тьмущая. Перестань играть, и пляска кончится.

— Как же я перестану играть? На дне моря- океана у меня не своя воля. Покуда дядя твой, сам царь Морской, не прикажет, я остановиться не могу.

— А ты струны оборви да шпенёчки повыломай и скажи царю Морскому: запасных-де нет у тебя, а здесь запасных струн да шпенёчков негде взять. А как перестанешь играть да окончится пир-столованье, разъедутся гости по домам, царь Морской, чтоб удержать тебя в подводном царстве, станет понуждать тебя выбрать невесту и жениться. А ты на то соглашайся. Проведут перед тобой сперва триста девиц- красавиц, потом ещё триста девиц — что ни вздумать, ни сказать, ни пером описать, а только в сказке рассказать — пройдут перед тобой, а ты стой да молчи. Поведут перед тобой ещё триста девиц краше прежнего. Ты всех пропусти, укажи на последнюю и скажи: «Вот на этой девушке, на Чернавушке, я жениться хочу». То — моя родная сестра, она тебя из неволи, из плена выручит.

Проговорил эти слова Водяной — хозяин Ильмень-озера — и смешался с гостями.

А Садко струны оборвал, шпенёчки повыломал и говорит Морскому царю:

— Надо струны заменить да шпенёчки новые приладить, а запасных у меня нету.

— Ну где я тебе теперь струны найду да шпенёчки. Завтра гонцов пошлю, а сегодня пир-столованье уж кончается.

На другой день говорит Морской царь:

— Быть тебе, Садку, моим верным гусляром. Всем твоя игра по душе пришлась. Женись на любой морской девице-красавице, и тебе в моём морском царстве-государстве жить будет лучше, чем в Новгороде. Выбирай себе невесту!

Хлопнул царь Морской в ладони — и откуда ни возьмись пошли мимо Садка девицы-красавицы, одна другой краше. Так прошло триста девиц. За теми еще идут триста девиц, таких пригожих, что пером не описать, только в сказке рассказать, а Садко стоит молчит. За теми красавицами ещё идут триста девиц, много краше прежних.

Глядит Садко, не налюбуется, а как последняя в ряду девица-красавица показалася, сказал гусляр Морскому царю:

— Выбрал я себе невесту. Вот на этой девице-красавице и жениться хочу, — показал он на Чернавушку.

— Ай да молодец ты, Садко-гусляр! Выбрал ты невесту хорошую: ведь она моя племянница, Чернава-река. Будем мы теперь с тобой в родстве.

Принялись весёлым пирком да за свадебку. Пир-столованье окончилось. Отвели молодых в особый покой. И лишь только двери затворилися, сказала Чернава Садку:

— Ложись, спи-почивай, ни о чём не думай. Как мне брат, Водяной, хозяин Ильмеиь-озера, приказал, так всё и сбудется.

Накатился, навалился на Садка сон глубокий. А как пробудился поутру — и глазам своим не верит: сидит он на крутом берегу реки Чернавы, там, где в Волхов-реку Чернава впадает. А по Волхову бегут-поспешают его сорок кораблей с верной дружиною.

И дружина с кораблей Садка увидела, сдивовалася:

— Оставили мы Садка во синём море-океане, а Садко нас встречает близ Новгорода. То ли, братцы, не чудо, то ли не диво!

Спустили и послали за Садком карбасок, лодку малую. Перебрался Садко на свой корабль, и в скором времени подошли корабли к новгородской пристани. Выгрузили товары заморские да бочки с золотом в амбары Садка-купца.

Позвал Садко своих верных помощников, дружину в палаты белокаменные. А на крыльцо выбегала молодая жена-красавица. Кидалась она на грудь Садку, обнимала его, целовала:

— А ведь было мне видение, мой муж дорогой, что прибудешь ты сегодня из заморских стран!

Попили они, поели, и стал Садко жить-поживать в Новгороде со своей молодой женой. А на том мой сказ о Садке и кончается.

Гусли яровчатые. Гусли— старинный музыкальный инструмент; яровчатые— сделанные из явора, белого клёна, растущего на юге.

Первостатейный— здесь: самый богатый.

Портом— полотном, холстом.

Барыш— прибыль.

Челядинец— дворовый слуга.