Дженнифер Арментраут - Лунный скандал [калибрятина]

Возможно, этот поцелуй и начала Рози, но теперь Девлин взял его под полный контроль.

Он углубил его, пробуя ее так же, как она пробовала его. Одна ладонь скользнула под гриву ее волос, обхватив затылок, и эти глубокие, медленные, выжигающие нервы поцелуи изменились. В том, как его губы двигались по ее губам, чувствовался едва сдерживаемый голод, как будто он с трудом контролировал себя.

Еще одна дрожь прокатилась по ее телу, когда в животе разгорелся жар. Чувствуя головокружение и задыхаясь, она застонала ему в рот, сжав пальцы на его рубашке. Он целовал ее так, словно не хотел, чтобы хоть одна ее частичка осталась неисследованной.

То, как он целовал, разрушало ее.

Затем рука, которая лежала меж ее грудей, двинулась, следуя изгибам груди. Ее тело ответило, она вжалась в его ладонь, внезапно, отчаянно захотев большего.

Он снова издал этот звук и прервал поцелуй.

– Рози, – выдохнул он ей в губы. – Что ты такое?

Она не поняла этого вопроса, но это не имело значения, потому что он уже целовал ее и целовал до тех пор, пока пульсация в глубине ее тела не охватила ее всю. Его пальцы коснулись кожи ее груди, и она выгнула спину. Она сделала то, что хотела сделать с тех пор, как увидела его в своей квартире. Она подняла руку и провела пальцами по его волосам. Пряди были мягкими, вовсе не жесткими, и они были длиннее, чем она ожидала. Как ему удавалось зачесывать их назад без всяких фиксативов, оставалось за границами ее понимания, но она была благодарна за это, когда зарывалась в них пальцами и потягивала за кончики на затылке. Она тонула в его поцелуях, проваливаясь так глубоко, что он едва поспевал за ней. Поцелуи становились неистовыми, более глубокими и грубыми. Она снова потянула его за волосы.

Девлин застонал и, откинувшись, обнажил зубы. Его маска все еще была на месте, и бледные глаза горели.

– Кажется, мое условие не ограничится этим.

Слегка покачиваясь, она держалась за него, пока его палец блуждал взад-вперед по ее груди.

– Да?

– Да. – Одно слово прозвучало хрипло, гортанно. Оно вызвало дрожь вдоль позвоночника. – Я хочу сделать поправку к своему условию.

Из-под полуопущенных век она смотрела на него в ответ и произнесла хрипло:

– Какого рода поправку?

– Мне нужно больше, чем поцелуй.

Сердце ее понеслось вскачь, когда она вынула пальцы из его волос, слегка порадовавшись тому, как беспорядочно они лежали теперь.

– У тебя есть соображения, что еще тебе может понадобиться?

Он убрал руку с ее груди.

– У меня столько соображений.

Все стремительно выходило из-под контроля. Рози знала это, как знала и те многочисленные причины, по которым ей стоило бы нажать на тормоза, или, по крайней мере, подготовиться к тому, чтобы дать задний ход, но, если уж продолжать ассоциации, она собиралась выжать полный газ и сбросить с обрыва их обоих.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Тогда почему бы тебе не показать их мне?

Голодный, хищный блеск наполнил его взгляд. Не говоря ни слова, он взял ее за руку и поднялся, увлекая за собой. Она ожидала, что он притянет ее в свои объятия, но он не сделал этого. Он развернул ее спиной к себе и положил руки ей на плечи.

– Ты нас видишь? – спросил он.

Сначала она не поняла, о чем он, но, когда ее взгляд метнулся на другую сторону комнаты, она увидела их в напольном зеркале.

Она прерывисто вздохнула.

– Да.

– Я хотел убедиться. – Одна его рука скользнула вниз по ее руке, по талии, к бедру. Другая скользнула вниз, и его длинные, изящные пальцы обернулись вокруг ее груди. Наслаждаясь этим – наслаждаясь слишком сильно, – она закусила губу. – О чем ты думаешь, когда видишь нас в зеркале?

О чем она думала? Она слегка покачала головой. Их отражение воплощало декадентский грех. Девлин возвышался над ней с одной рукой на ее бедре, другая – сжимала и разжимала ее грудь. На них были маски, а губы оставались приоткрыты.

– Я думаю, что я… Я хочу узнать твои соображения, – ответила она.

– Ты нетерпелива, не так ли?

– Всегда.

Девлин издал звук, напомнивший ей грубый смешок человека, не привыкшего смеяться. А затем он сделал шаг к ней, прижал к себе руками, лежащими на бедре и груди.

Она почувствовала его во всей его стальной силе. Девлин был намного выше нее, но он как-то сумел стать так, чтобы его бедра прижимались к ее заднице, и она чувствовала его там, твердый и толстый.

– Скажи мне, Рози, ты опять будешь притворяться? – Его дыхание танцевало над ее макушкой. – Притворяться, будто не чувствуешь, как сильно я тебя хочу?

Не отвечая словами, она подалась бедрами назад и шевельнула ими. Его глубокий вздох перешел в рычание, когда его ладонь стиснула ее бедро, и он прижался бедрами к ее заднице.

– О’кей, – выдохнул он. – Ты не притворяешься.

– Не-а. – Она уронила голову ему на грудь. – А ты притворяешься?

Казалось, он содрогнулся позади нее.

– Нет. Да. И то и другое?

– Звучит непонятно.

– И сложно, Рози. Так сложно. – Его зубы поймали край ее уха, куснув нежную кожу. Она задохнулась и задрожала. – Я хочу, чтобы ты смотрела на нас.

Она едва могла дышать.

– Я смотрю.

– Хорошо, – пробормотал он, целуя ее шею, пока его рука сжимала в кулак юбку ее платья. – Не хочу, чтобы ты пропустила хоть мгновение.

И она не хотела этого тоже, потому наблюдала, как он дюйм за дюймом задирает ее платье. Обнажив сначала икру, потом – колено, пока в отражении не появилось одно бедро и ноги ее не ослабли. Он остановился.

Девлин поцеловал ее за ухом, а затем прижался щекой к щеке. Она видела в отражении, как он наблюдает за тем, как поднимает юбку к талии, сдвигая материал набок, обнажая ее.

– Твою мать, – прорычал он.

Ей понравилось то, как он сказал это, так, что ее бедра дернулись в ответ.

– Без трусиков?

– Не хотела, чтобы их было видно под платьем, – ответила она, чувствуя, что начинает краснеть. – А стринги я ненавижу.

– Ммм. – Его бедра прижались к ее заду, и она почувствовала, как он напряжен.

– Шалунья.

Она разжала зубы, прикусывавшие губу, и улыбнулась.

– Ты не одобряешь, Девлин?

Он стиснул ее грудь, вызвав у ее стон, когда злобный укус боли тут же сменился удовольствием.

– Я, мать твою, никогда еще ничего не одобрял настолько. – Затем он повернул голову, проведя губами по ее щеке, все так же глядя на нее. – Прекрасно. Просто прекрасно. Подними ногу.

Она резко выдохнула. Опершись ладонью на его руку немного выше кулака, сжимавшего ее платье, она балансировала на одной ноге, пока не поставила вторую на край кровати.

Она была нага и открыта его взгляду, и, о, боже, он смотрел жадно и пожирающе, и она хотела, чтобы ее пожирали. Поглощали. Взяли .

– Ты… – Он поцеловал ее подбородок, а потом поднял голову, чтобы снова посмотреть прямо в отражение. – Ты восхитительна. Абсолютно восхитительна. Посмотри на себя.