Вадим Скумбриев - Долгая полночь

– Позвольте, мессир Томас, я поясню, – вмешался Солнечный рыцарь. – Идёмте со мной. Не стоит задерживаться на улицах.

Колдунья лишь пожала плечами. Она не понимала, почему все так боятся темноты, но Жан говорил о неведомой опасности серьёзно, и она верила ему.

Руайян накрывала ночь. Солнце уже почти зашло, багровое небо постепенно темнело, уступая место звёздам. Люди уже ушли с улиц, попрятавшись по домам, словно испуганные мыши. Мимо пробежал отряд стражи, даже не пытаясь глядеть по сторонам – да и кому нужно следить за порядком городе, где властвует чума? Вот только слишком уж они спешили, слишком торопились, не желая оставаться на улице, когда ночь окончательно войдёт в свои права.

Жан молчал, не пытаясь выспрашивать ничего о брате. И лишь когда площадь осталась далеко позади, он, наконец, спросил:

– Что вы узнали?

Жанна глубоко вдохнула. Как сказать правду? О, она могла легко откреститься. Грань – дело сложное и опасное. Но...

– Я встретила странного духа, – сказала она. – Женщину в белом платье. Она... она не дала ответов, но сказала, что одержимых будет множество. Что всё это связано с тем, кто может выпустить этих существ из-за Грани в наш мир. Скорее всего, это и есть тот, кто захватил тело Луи. А потом на меня напал другой дух. Он хотел убить меня, но не мог, потому что за Гранью у него не было власти. Я развеяла его только что, засевшего в одном из англичан. Это всё.

– Значит, вы не нашли ответа, – размеренно произнёс Жан, и от его голоса повеяло холодом.

Колдунья знала, что он скажет это, и что-то защемило в душе,

– Духи никогда не говорят прямо, мессир, – подал голос Шарль, и Жанна ощутила благодарность. – Нам стоит благодарить мадемуазель Мируа уже за то, что она рисковала жизнью и бессмертной душой.

– Да, ты прав, – неохотно признал Солнечный рыцарь. – Что ж, видать, моему брату суждено оставаться безумной куклой! Но да ладно. Всё равно вы остаётесь пока здесь, и может, сумеете ещё раз... Признаться, я не слишком верил в слухи о вас. А теперь не верю ещё больше.

– Слухи? – усмехнулась Жанна.

– Самые разные. Мне ли вам рассказывать, что могут придумать невежественные люди? К тому же про меня самого ходят не самые лучшие пересуды и если вы их не слышали, то разве что потому, что жили слишком далеко от Аквитании.

– Это интересно.

– Тогда я расскажу правду. Когда мы придём. Всё равно если вы хотите увидеть то, чего боятся горожане, времени у нас много.

Уже в особняке он вновь предложил Жанне вина и, отпустив Берта, развернул кресло так, чтобы оно смотрело прямо на окно.

– Садитесь и следите за улицей, – сказал он, бросив взгляд на Эвена – тот спокойно прислонился к стене рядом с гобеленом, изображавшим какую-то сцену из древних мифов. – Даст Бог, что-то мы увидим.

Сам он уселся в соседнее кресло и, сложив руки на животе, спокойно оперся о спинку.

– И что я должна увидеть? – спросила Жанна.

– Просто смотрите. Вы поймёте. Не знаю, когда он пройдёт мимо этого дома... Я обещал рассказать вам о себе. Слушайте...

Это было давно. Странствовал по Аквитании некий шевалье, и звали его Лансом – рыцарским копьём. Имя это пошло не от того, что был он на турнирах удачлив – Ланс вовсе на них не сражался. Просто отец у него был бардом, а народ они причудливый. Ланс и рыцарем-то стал, потому что подвиг совершил, да такой, что в восхищение всех привёл. В войну против Гуго Бургундского сражался он в рядах пехоты короля и самолично убил двух шевалье, а третьего наземь поверг и пленил. И так был изумлён бургундец, что прямо на поле боя посвятил его в рыцари. Так Ланс получил рыцарский пояс, и хоть посвятил его враг, почести от того меньше не стало, а как бы даже не наоборот. Сослуживцы правда, стали его сторониться, и вскоре Ланс ушёл из войска, выбрав долю странника.

– Обычно дворяне кичатся благородным происхождением, – заметила Жанна. – Отрадно видеть, что вы не из таких.

– Мы слишком далеко от столицы, чтобы перенимать манеры тамошних франтов, – усмехнулся Солнечный рыцарь. – К тому же жизнь на краю земли меняет человека. Мыс, где стоит мой замок Монтендр – последний людской дом на западе, дальше лишь бескрайний океан. Но с вашего разрешения, я продолжу.

За несколько лет путешествий по всей Франции научился Ланс мастерски владеть длинным мечом и ездить на коне, которого купил у цыган, а деньги на то получил, уничтожая разбойников. Везде благодарили его крестьяне, которым он возвращал отнятое у бандитов, и наверное, сама Дердаэль благоволила Лансу, ведь из всех схваток выходил он без единой царапины, и удача его никогда не оставляла. Разбойники же, заслышав о нем, дрожали от страха.

Не оставила его ангел удачи и потом, когда шевалье прослышал о чудаке-графе, что обещал выдать свою дочь за любого, кто выполнит его задание. Дочь у него слыла небывалой красавицей, и подумал Ланс, что неплохо было бы покончить с кочевой жизнью и осесть. Оставалось только узнать, что нужно сделать ради девушки и графства.

Правда, ещё по пути во владения д’Олерона встречал он по дороге других шевалье, и все как один кляли скупость и безумие старого графа. Никто правда, почему-то не захотел рассказать, чего же именно требовал отец невесты, и это только разогревало пыл Ланса.

Берег моря встретил его переправой, где в лодке сидел приветливый старик в ливрее дома д’Олерон. Узнал он, что рыцарь приехал просить руки дочери его господина, улыбнулся и без единого слова перевёз Ланса на ту сторону, а там и в поместье отвёл.

Граф оказался постаревшим, но крепким и сильным мужчиной с благородным серебром в волосах, а госпожа Бланка – прекрасной девушкой, едва достигшей шестнадцати лет. Восхитился Ланс, назвался странствующим шевалье и спросил, чего же хочет отец за это прелестное создание.

Д’Олерон тогда и ответил ему:

– Я, – говорит, – дал клятву самому Всевышнему, что выдам дочь лишь за того, кто сможет ей достойное жилище построить, да такое, чтобы никто не смог её там обидеть. А потому желаю я, чтобы ты выстроил замок на одинокой скале, что в двух милях на северо-запад отсюда, и провёл к нему мост из цельного камня, потому как скала эта торчит прямо из моря.

– Трудное задание, – молвил тогда Ланс, – но клянусь своей честью, я выполню его!

Граф улыбнулся и добавил:

– Ты слишком торопишься, друг мой. Всё это надо сделать за одну ночь!

Ничего не ответил Ланс, только повернулся и вышел вон из дома д’Олерона. Не медля, схватил он поводья коня, да и отправился к указанной скале, а слуги графские смеялись ему вслед.

Места на скале хватало, вот только от берега до неё было не меньше тридцати шагов, и уже только перейти туда оказалось непосильной задачей, что уж говорить про строительство замка? Сел тогда Ланс на камень и стал думать. Думал, думал, да и сказал в сердцах: