Оксана Гринберга - Краткое пособие по выживанию для молодой попаданки

Но в чем же причина подобной дискриминации?! И на этот вопрос ответа она не знала, а я так и не придумала, сколько бы ни ломала над ним голову.

- В Фрисвиль едет архиепископ Хъорт, – заявил мне Виллем Даннер, явившись в наш дом раньше времени. «Хотел быть первым!» – сказал он, вручая шикарный букет. Затем, поняв, что я заинтересовалась приездом архиепископа, устроился рядом со мной на мягкой софе в Музыкальном Салоне, куда я пригласила его перед завтраком, и начал выкладывать фрисвильские новости.

В городе, по его словам, давно уже было неспокойно. Народ волнуется, приступы паники сменяются гневом. Толпы горожан несколько раз собирались перед дворцом Наместника Этерии, что на Площади Возрождения, но были разогнаны. Зачинщики брошены в тюрьмы, а особо безудержные, слишком уж громко обвинявшие власть Этерии в том, что те хотят уничтожить жителей Лургии, наслав на них страшную болезнь, казнены.

Впрочем, была и другая крайность – помимо гнева на нынешнюю власть, в Городе Ста Каналов царила паника. Жители покидали Фрисвиль, желая переждать бушующую эпидемию подальше от его стен. В огромный городской порт с каждым днем заходило все меньше и меньше кораблей, что пагубно отражалось на торговле. Именно поэтому Наместник Гульстон, обеспокоенный ситуацией, пригласил архиепископа Хъорта. Тот прибудет в Фрисвиль со дня на день с одним из древних артефактов Лургии…

- Что еще за артефакты? – начала я, и тут же прикусила язык.

Помню, конечно же! Читала о них в книге по истории Лургии, но, каюсь, не обратила внимания. Решила, что это сказки... Ага, мифы и предания седой старины! Оказалось, сказочного в этой истории было мало, артефакты существовали на самом деле.

Виллем и два других прибывших к назначенному времени гостя мою неосведомленность, подозреваю, списали на то, что я выросла в Эзенфоре. И уже втроем, перебивая друг друга, принялись рассказывать легенду о том, как в незапамятные времена неподалеку от Фрисвиля с неба упали три камня. Священники тут же объявили их даром Все-Отца своим детям, после чего артефакты, обладавшие недюжинной магической силой, поместили в сокровищницу королевского дворца Томранов.

С той поры короли этой династии правили долго – почти тысячелетие, и Лургия под их властью, опиравшейся на силу магических артефактов, процветала. Но ровно до тех пор, пока один из правителей, слишком уж любящий своих детей, так и не смог сделать выбор. Вернее, на смертном одре он завещал трон Лургии троим сыновьям, наказав им жить в мире, править мудро и справедливо.

Вместе.

Они правили мудро, но недолго. Враждовать начали сразу же, едва успел остыть погребальный королевский костер. В попытке избежать междоусобную рознь, братья поделили Лургию на три части. Каждый из них забрал по одному артефакту из сокровищницы и засел в своем небольшом королевстве. Только вот, как говорится, хорошо там, где нас нет! Справедливый раздел границ очень скоро стал казаться братьям совершенно несправедливым.

Это было шестьдесят лет назад, и раздел Лургии послужил началом ее конца. Довольно скоро братья принялись воевать друг с другом, пытаясь оружием и магией отбить плодородные земли и прибрать к рукам прибыльные портовые города. Затем один из них пошел еще дальше – нарушил многовековое перемирие и вторгся в Этерию, ослабленную войной с Бенгирией, оттяпав у нее приличный кусок земли.

Этерийцы этого не простили. Они не только уничтожили армию бенгиров у своих границ, но и выбросили со своих земель захватчиков из Лургии. После чего захватили и саму Лургию. Война длилась почти десятилетие. Короли, проклиная недалекого брата, разбудившего «Этерийского Коршуна» и за это сложившего голову на поле сражения, вновь объединились. Но, как оказалось, слишком поздно. Их примирение не спасло Лургию, и они потерпели полное поражение. Один артефакт к тому времени уже был захвачен этерийцами, два других сгинули в пучине войны, как и династия Томранов.

Теперь же «Пылающее Сердце», полвека хранившееся в церкви Все-Отца в столице Этерии Нарлакке, спрятанное в сундуке архиепископа Хъорта, оберегаемое его молитвами и этерийскими магами, плыло в Фрисвиль.

Архиепископа ожидали со дня на день, но молодые люди справедливо опасались…

- В городе с каждым днем становится все опаснее, Кимми! Многое может произойти, – туманно заявил Виллем, понизив голос.

- А что именно может произойти? – поинтересовалась у него. – Тут и так каждый день что-то происходит!

И не только днем, но и ночью, особенно если неразумно пользоваться магией в непредназначенном для этого месте!

- По городу ходят слухи, что Лургия вот-вот восстанет против Этерии, – парень сел рядом на софу и попытался взять меня за руку. Ронни, устроившийся за клавесином, ударил по клавишам так, что те жалобно взвыли. – Впервые за шестьдесят лет «Пылающее Сердце» возвращается в Фрисвиль, и это может всколыхнуть народ. Уверен, найдутся те, кто сможет направить восстание в нужное русло. Этерийцы, конечно же, усилят охрану, но… Вам с Петрой не помешает на время уехать из города! Архиепископ Хъорт прибудет через пять…

- Через четыре дня! – перебил его Уго, присаживаясь с другой стороны от меня. Я повернулась к нему, потому что и он попытался взять меня за руку. Отняла обе, сложила на коленях, сцепила пальцы. Обойдутся! – Мы с отцом будем несказанно рады, если вы с Петрой Вестерброк примете приглашение и погостите в нашем загородном имении…

Бабушка, устроившись в глубоком кресле возле окна, как раз допивала очередной бокал своего «лекарства». Услышав о приглашении, скривилась.

- Что я не видела в вашей дыре, Уго Расмусен? Крысы да обвалившаяся штукатурка... Никакого восстания не будет, забудьте! Все, кто был способен восстать, давно уже сложили головы на этерийских плахах, как и все потомки династии Томранов. Последняя попытка была в Эзенфоре, и Кимми прекрасно осведомлена, чем все там закончилось. Так что если собираешься поправить дела своего отца женитьбой на моей внучке, прояви чуть больше фантазии!

- Бабушка! – возмутилась я, но тут Уго, как хороший ученик, послушно стал проявлять чуть больше фантазии. Остальные тоже не отставали, и очень скоро мне стало не по себе от обилия комплиментов. К концу завтрака я чувствовала себя облитой патокой с ног до головы, а вокруг меня, жужжа, кружили пчелы… Тьфу ты, кавалеры!

Наконец, не выдержав, выгнала всех. И все потому, что Виллем, обсуждая Святые Пляски, высокомерно заявил, что эта болезнь – удел черни, и нормальным людям – таким, как мы с ним! – она не страшна, а двое других приглашенных горячо его поддержали.

Сославшись на то, что мне надо учиться, выпроводила всю честную компанию и отказалась от их приглашений. Нет-нет, завтра я не могу, у меня Академия на носу! Послезавтра тем более занята, и все свое свободное время на этой неделе тоже пообещала… Угу, лиору Арвиду Римерину!