Скай Уоррен - Мне нравится твоя ложь

Его лицо обретает строгость.

— Это лекарство от боли. Ты должна принимать две таблетки каждые шесть часов, а это было...

— Я не хочу этого. По крайней мере, не сейчас. — Я должна говорить медленно, осторожно, но я все больше сосредотачиваюсь на каждом слове, которое произношу. В голове туманные воспоминания о больничной койке с тонкими простынями и теплой, сильной рукой, держащей мою. Я помню, как меня выписали и перевели сюда... Он заботился обо мне?

Это слишком нереально, похоже на сон вместо жизни. Все из-за медикаментов.

Он не в восторге от того, что я не следую указаниям.

— Тебе больно, — ровно произносит он.

— Переживу.

Никакой улыбки.

— Хонор.

— О, теперь я Хонор? Я думала, я тебе нравилась больше в роли Хани.

На его лице мелькает боль.

— Тебя подстрелили больше недели назад. Тебе нужно отдыхать. Нужно принимать таблетки.

Неделя? Сколько еще дней я потеряю, если проглочу больше таблеток? Нет. Больше никаких задержек. Я слишком долго не знала правды. Особенно правды о нем. Я могу справиться с множеством плохих вещей. Черт, у всех есть прошлое, включая меня. Но теперь мне нужны ответы. Мне нужно знать.

— Где Клара?

Он встречает мой взгляд.

— Она здесь. В безопасности.

Облегчение — прохладное и обширное, как открытое пространство, так я могу дышать снова.

— И она твоя сестра?

В его глазах оживает благородство.

— Да.

Так кем же мы теперь приходимся друг другу?

— Расскажи мне все.

Он проводит рукой по волосам и вздыхает.

— Хорошо. Это справедливо. Но прежде чем я расскажу тебе это... — он отходит и возвращается. — Просто знай, что я не горжусь тем, что сделал. Возможно, у меня были причины. Типа быть эгоистичным ублюдком. Это причина. Но я не горжусь.

Я уже чувствую боль в животе, просто думая об этом, а я пришла в себя только несколько минут назад.

— Ты рассказал мне историю о том, как тигр получил свои полосы. Теперь расскажи мне, как ты получил свои.

Я спрашиваю не только о его татуировках. Я спрашиваю больше о его жизни, о его боли.

Я этого заслуживаю.

Он садится на краю кровати и берет меня за руку.

— Я говорил, что мой отец оставил нас, мою мать и меня, — начинает он. — Я не сказал, что он ушел, чтобы быть с другой женщиной. Он отвечал за безопасность богатой семьи. У него был роман с женщиной, и они сбежали вместе.

Я ее не убивал. Никто не убивал. Она еще жива .

— С моей мамой.

Кип колеблется. Затем кивает.

— Да.

— Но мы с тобой не...

Брови Кипа сходятся вместе.

— В родстве? Нет.

— Слава богу. — Я не думала об этом из-за времени, когда это случилось. Но опять-таки, я даже не думала, что Кип может оказаться братом Клары.

Призрак улыбки касается его губ.

— Клара — твоя сводная сестра. И она моя сводная сестра. Если бы нашим родителям удалось пожениться, это сделало бы нас с тобой сводными братом и сестрой. Но они этого не сделали. И поэтому мы никем друг другу не приходимся.

Никем. Слово зазвенело в моей пустой груди.

Может быть, он тоже чувствует потерю, потому что отходит, а затем возвращается. Проводит рукой по лицу. Каждое тревожное движение увеличивает мой страх в десять раз. Я думала, что теперь я в безопасности. Монстры прикончены — и мой отец, и Байрон. Я выбралась из особняка, где провела детство. Я больше не в «Гранде». Сбежала от всего, от чего когда-либо бежала. Только я не знаю, куда идти дальше. И так получилось, что мне нужен человек, который не должен был быть моим.

Оказывается, больше всего я должна была бояться мужчину, навстречу которому тянулась.

— Когда я был ребенком, у меня были проблемы. Дилерство на улице. Запугивание других дилеров. Мне хорошо платили, и у меня было что поесть.

Я киваю, потому что это все, что я могу сделать. Во всей той тьме, в которой я выросла, я никогда не знала голода.

— Я знал, что не хочу этой жизни навсегда, поэтому пошел в армию, — он качает головой. — За все проведенное там время, единственные полезные навыки, которые у меня есть, это стрельба и борьба. Мои единственные местные контакты были преступниками, а Байрон был гребаным полицейским. Мы были на противоположных сторонах закона, только он причинял боль людям.

Я содрогаюсь. Это я знала. Примерный полицейский, который поднялся по карьерной лестнице. Который переехал в Лас-Вегас и уже сделал себе имя. Будущий комиссар полиции . Это то, что говорили люди. Как он был честен, насколько жесток к преступности. А между тем, он организовывал сделки в задних комнатах, устраивал засады и пользовался доверием, пока настоящие преступники срывали куш.

И я была с ним обручена. Трахалась с ним. Он был братом моей сестры. Но не моим братом .

— А Клара?

Кип выглядит задумчивым.

— Я долго ненавидел ее. Только, когда стал старше, то действительно засомневался в том, что они оставят ее позади. Но я знал, что у нее есть деньги и семья. Я думал: для чего ей нужен сводный брат-ублюдок?

Я вздрагиваю от его оценки самого себя.

— Кип…

Он отмахивается от моей попытки посочувствовать.

— Но потом я понял, что она сбежала, что Байрон ищет ее. И тебя тоже. Я знал, что должен что-то сделать, но понятия не имел, что буду делать, когда найду ее.

Я вспоминаю наше время в VIP-зале, на крыше, в переулке. Вспоминаю каждый раз, когда мы были вместе. Он казался почти милым. Так противоречиво. И затем он стал сложным. Он трахал меня сапогом и толкал на кирпичную стену. И хотя это чувствовалось хорошо, это было не к добру.

— Если ты пришел за Кларой, чтобы защитить ее, почему не сказал мне, кто ты? Зачем ты…?

Я не могу закончить свой вопрос. Жалею даже, что начала..

Его выражение мрачнее, чем я когда-либо видела. Оно похоже на извинение. Похоже на прощание.

— Когда я нашел тебя в «Гранде», я понял, что у тебя есть ключ к поиску драгоценностей. Это то, что Байрон искал все это время.

Мои глаза наполняются слезами.

— И ты хотел найти их первым.

— Может быть. Да. Назови это соперничеством братьев. Назови глупостью.

— Соперничество братьев. — Я не вижу его сейчас. Есть только слезы. Темные красноватые цвета его силуэта, словно абстрактная живопись. — Вот, почему ты трахнул меня? Потому что знал, что он тоже делал это?

Тишина. Это и есть ответ.

Я закрываю глаза, отпуская слезу по щеке, потом еще одну. Я не хотела плакать перед ним, но уже слишком поздно. Я уже плачу. Я не хотела влюбляться в него, но и это я уже сделала.

— Ты, должно быть, подумал: до чего же я глупая, — шепчу я.

— Никогда, — грубо говорит он. — Храбрая. Сильная. Красивая. Вот кто ты для меня.

— Но ты не помог мне, когда нашел. Даже зная, кто преследовал меня. Даже зная, что у меня нет выбора.

— Я думал, что смогу использовать тебя, чтобы приблизиться к Кларе, но держать тебя на расстоянии. Думал, что смогу трахнуть тебя и не заботиться о тебе. — Его глаза — темное море, а мучения в них — волны. Они разрушают меня. Ломают меня. — Я ошибался.