Стивен Стерлин - Грядущая буря

Мама была без сознания, когда он видел ее в последний раз, она выглядела такой маленькой и беспомощной рядом с Майлзом Дайсоном. Никакой возможности попрощаться не было, равно как не было и надежды, что она очнется, и тогда была лишь очень слабая надежда на то, что она вообще выживет.

Но он сделал то, чему она его обучила. Он повернулся к ней спиной, поставил на первое место свою миссию и оставил ее на попечение незнакомого человека. И хотя ему было за это стыдно, он знал, что Сара Коннор этим бы гордилась.

«Не хочу так!», подумал он, вспыхнув от негодования. Но затем он криво усмехнулся. «Кажется, в этом, как и во многом другом, мы с мамой сходимся».

Внезапно Дитер поднял руку, и Джон замер на месте, глядя вперед, туда, куда смотрел бывший спецназовец. Затем Джон тоже увидел это; какое-то просветление в деревьях, как будто оливково-зеленый сумрак вдруг впереди них стал светлеть. Растительность в том направлении тоже сгущалась, теперь она уже частично не заслонялась от солнечного света верхними кронами; теперь всё здесь больше походило на голливудские представления о тропических джунглях, таких густых, что никто не в состоянии пробиться сквозь них на значительное расстояние.

Он тихо подошел к фон Россбаху и прислушался. Через несколько мгновений, пока они двое оставались неподвижными, бесчисленное количество птиц и насекомых вновь стали привычно шуметь и галдеть.

Джон с Дитером посмотрели друг на друга. Других людей вокруг не было, иначе животный мир бы затих. По крайней мере, в непосредственной близости от них. Дитер жестом дал понять, что им надо разделиться, но оставаться в пределах видимости друг друга и приблизиться к светлому участку леса; Джон обучился языку военных жестов и знаков еще примерно в те времена, когда его приучали к туалету. Юноша кивнул, дав знать, что он это понял, и двинулся в чащу.

«Ага, это тропа, отлично», подумал Джон через несколько минут. Он взглянул на фон Россбаха, и они молча согласились переждать некоторое время, прежде чем углубиться дальше. Когда в джунгли вернулся привычный галдеж, Дитер кивнул и вышел на тропу.

«Она больше, чем раньше», сказал Джон, осторожно подойдя к австрийцу по скользкой и грязной земле. «Почти что дорога теперь».

«Сомневаюсь, что это сделали индейцы», сказал фон Россбах, слегка коснувшись рукой следов шин в грязи. «Если только они не ездят на вот таких маленьких вездеходах-багги».

«Не похоже», сказал Джон, качая головой. Он припомнил, как местные племена и их женщины вполне готовы были сесть и поехать на машине, но никогда не выказывали большого желания научиться водить машины сами.

Дитер поднял голову, и Джон тоже уже смотрел на тропу, где дикую природу потревожил какой-то слабый шум. Затем они дружно зашли и скрылись в джунглях, с оружием наготове. Кто бы ни шел по тропе – золотодобытчики или индейцы – они станут для них проблемой.

На тропе появилась группа из пяти мужчин, небритых, с тощей мускулатурой, как видно, от ручного физического труда и плохого питания; все они были в рваных шортах и рубашках, некоторые с банданами, повязанными на головах. Все они несли мачете, а у двоих из них за поясом были пистолеты. С ними был индеец, с руками, связанными за спиной, таким образом, что, это, должно быть, причиняло ему мучительную боль, по лицу его из пореза на лбу и, похоже, из сломанного носа, текла кровь. Это был атлетического сложения мужик, средних лет, с иссиня-черными волосами, коротко стриженными под горшок, и несколькими татуировками, голый, за исключением набедренной повязки.

Один из его захватчиков лениво ударил своим мачете по густой зелени у тропы, бросив злобный взгляд на разбитое бесстрастное лицо их пленника.

«Эй, Теодоро, почему бы нам просто не прикончить его здесь, и всё?», внезапно разразился он злой тирадой на бразильском португальском.

В голосе этого озлобленного мужика был слышен какой-то другой легкий акцент, и волосы у него были песчаного цвета. Джон мысленно определил его для себя как выходца из Южной Бразилии, одной из той ее областей, где в девятнадцатом веке селились немцы, итальянцы и восточные европейцы. Все остальные по внешнему виду были типичными бразильцами, по происхождению от Африки до Средиземноморья, от смешанных браков.

Коренастый мужик с небольшой копной черных волос, торчавших у него на макушке, вздохнул и бросил умоляющий взгляд на кроны деревьев у них над головами; видимо, кто-то вроде лидера этой кучки людей.

«Рауль, в тридцать третий раз повторяю, он вождь, он важен, мы будем держать его в заложниках, и эти чертовы индейцы перестанут нас убивать и красть и ломать наше оборудование». Он оглянулся через плечо, одной рукой держась за свое оружие. «Ты слышишь меня, хоть на этот раз?»

Рауль ответил ему испепеляющим взглядом и яростным взмахом своего мачете, срубившим какое-то толстое волокнистое растение. Один из этих людей сильно толкнул вождя и рассмеялся, когда индеец упал на колени, а затем повалился на землю лицом вперед, не сумев удержаться на ногах. Остальные загоготали и тоже подбежали к нему, пиная его ногами и руками, пока тот с трудом пытался вновь подняться на ноги. Теодоро вздохнул и вытер пот со лба.

«Тебе бы лучше побыстрей встать, вождь», сказал он. «Иначе они будут и дальше пинать тебя ногами».

Джон взглянул на Дитера с негодованием в глазах. Но гигант покачал головой. Это не их дело, не их драка, они просто проходили мимо. Ввязаться сюда не поможет решить им свои вопросы; а вообще-то может даже полностью их остановить, если Джона убьют в этой недальновидной благородной попытке спасти пленника. И Сара никогда не простит ему этого.

Юноша поднял свой мини-Узи и повернул голову к тропе. Дитер с досадой сжал губы и снова покачал головой. Австриец дал ему понять, чтобы они оставались на месте. Это явно озадачило Джона, и он нахмурился, показав на жестокую сцену на тропе прямо перед ними, с умоляющим лицом. Дитер жестом дал ему знак оставаться на месте и приказал молчать.

Джон отвернулся и с яростью стал смотреть на то, что происходило на тропе. Фон Россбах почти чувствовал, как внутри у него всё кипело.

Затем, без предупреждения, парень вышел на тропу и несколько раз выстрелил.

«Мау эм сима!» («Руки вверх!»), рявкнул он на отвратительном португальском.

Вместо того, чтобы замереть на месте, Рауль швырнул в голову Джона мачете. Джон отступил назад, уклоняясь от него, и поскользнулся на грязи.

Он упал плашмя на спину, широко разведя в сторону руки, и вперед к нему бросился ближайший к нему рудокоп, крепко схватив Джона за руку, намереваясь его покалечить. Коннор ударил его кулаком в голову и поднял колено, чтобы врезать им в бок бросившемуся на него.