Василий Криптонов - Летящие к солнцу 1. Вопрос веры (СИ)

Я посмотрел на своих компаньонов. Джеронимо в комбинезоне и ботинках развалился на кровати, как морская звезда, и похрапывал. На спинке кровати Вероники висели ее вещи. Все вещи. Все, до единой вещи. Сама она лежала на боку, спиной ко мне, но одеяло сползло до пояса.

"Это издевательство вообще когда-нибудь прекратится?" - подумал я, пока ноги несли меня вперед.

Я остановился у самой кровати, сверля взглядом стену. "Вот тебе тест на порядочность, - сказал мой эмоциональный двойник, в очередной раз решив выступить в роли собеседника. - Опустишь ли ты взгляд, или отступишься? Ситуация выбора. Момент истины. Кто же ты, Николас Риверос? Кто для тебя она?"

"Ты эмоционален и глуп, - ответил я. - Она - та, с кем мне интересно, та, кого я все еще не раскусил до конца. И строение женского тела не такая уж тайна для меня, чтобы опускать ради этого взгляд".

"Но ведь это ЕЕ тело! - возразил двойник. - Неужели тебе не хочется увидеть его в сонной беззащитности? В конце концов, она сама раскрылась! Хам не упустил аналогичного случая, хотя речь шла о его отце. Неужели ты сильнее?"

"Это не вопрос силы, - сказал я. - Это вопрос сохранности моей жизни".

Я опустил взгляд, но не туда, куда хотелось бы двойнику. Осторожно взял одеяло и натянул его до плеча Веронике. Она что-то проворчала во сне, и я поспешил отойти к раковине.

"Какой ты скучный! - вздохнул двойник. - Хоть в щечку ее поцелуй, что ли..."

"Заткнись и уйди, - попросил я. - Ты обгадил мне большую часть жизни. Ты плакал и смеялся, любил и страдал, сходил с ума, пока я сидел, глядя на неподвижный игрушечный бронетранспортер. Надоело. Теперь я найду способ покончить с тобой и заберу все, чем кормил тебя когда-либо".

"Да ну? - усмехнулся двойник. - Так вот запросто станешь самым обычным человеком? Как же это скучно!"

"Нет. Я буду Риверосом. Последним оставшимся в живых Риверосом, который научится жить счастливо среди людей и вернет миру солнце".

Рядом с раковиной стояло белое пластиковое ведро с надписью красным маркером: "I'm so sorry((". Крышки у ведра не было. Я отодвинул его ногой и встал вплотную к раковине.

Почти сразу от журчания проснулась Вероника. Я слышал ее суетливую возню и попытки одеться под одеялом. Потом она замерла и этаким равнодушно-констатирующим тоном сказала:

- Ты... писаешь в раковину.

- Да, Вероника. Я писаю в раковину. И, если ты уже расположена принимать комплименты, дается мне этот процесс с большим трудом. Кстати, нам принесли ведро.

- Очень мило с их стороны.

По голосу я понял, что ведро останется чистым.

- Ух ты! - проснулся Джеронимо. - Ты писаешь в раковину? Мечта жизни! Я следующий.

- Никто не знает, как я оказался под кроватью?

- Есть подозрения, - сказала Вероника, выбираясь из постели. - Ты храпел, пришлось скинуть тебя на пол и запинать под кровать. Хоть какая-то звукоизоляция.

Я, окончив туалет, сполоснул раковину и руки.

- А ты это сделала до или после того как постиралась?

Вместо ответа мне в голову прилетела подушка. Я уступил раковину Джеронимо, который уже приплясывал рядом.

- Ладно этот! - Вероника махнула на меня рукой. - Но ты-то хоть постыдился бы!

- Мне нечего стыдиться, - заявил Джеронимо. - Когда-то в детстве мы вообще купались в одной ванне. Кстати, почему мы больше так не делаем? Неужели что-то изменилось?

Не стану описывать, что за картины выдала мне больная фантазия. На несколько секунд я залип, глядя на растрепанную Веронику, которая сидела на кровати, болтая босыми ногами, и зевала.

- Куда уставился? - Она перехватила мой рассеянный взгляд.

- У тебя великолепный пресс, - мигом нашелся я. - Что нужно, чтобы накачать такой?

- Тестостерон, - отвернулась Вероника. - Начнешь вырабатывать - скажи, посоветую пару упражнений.

Однако я прекрасно видел, что случайный комплимент угодил в цель. Веронике было приятно. Но хуже всего, что и Джеронимо это почувствовал: он застыл у раковины с глупой улыбкой, сложив из ладоней сердечко.

- Раковина! - крикнула на него Вероника. - Руки! Зубы!

Джеронимо вздрогнул, сердечко распалось.

- Как - зубы? - переспросил он. - У меня ведь даже щетки нет, рюкзак в камере!

- Рот прополощи - сойдешь за первый сорт.

- Ты хочешь, чтобы я склонился над раковиной, в которую...

- Сам виноват. Ты и твой драгоценный Николас.

Вздохнув, Джеронимо принялся ополаскивать раковину.

Когда мы, наконец, уселись за стол, Джеронимо не позволил снять с блюд крышки:

- Прежде чем мы начнем, я бы хотел извиниться за свое вчерашнее поведение, особенно - перед тобой, Вероника. Я зря сказал, что от тебя нет никакого толку. Если бы не ты, нас бы уже давно убили.

Вероника едва заметно покраснела и, пробормотав нечто неразборчивое, отвернулась. Джеронимо обратился ко мне:

- Николас, ты тоже прости за то, что выдумал про тебя несуществующую любовную историю. Тебе я очень благодарен за то, что ты здесь. Да, конечно, мы летели к солнцу, а оказались под землей, и это серьезный минус тебе, как водителю, но я видел, как ты стараешься, и очень это ценю.

Я кивнул с важным видом. И тут с Джеронимо будто порывом ветра сорвало напускную торжественность.

- Я вообще так рад, что мы все вместе, что мы - здесь! Ведь мы - настоящая команда, правда? Воины света, обреченные на успех! От нашего дыханья плавится лед, под нашими шагами расцветает земля! Ну же, друзья! Давайте закрепим это волшебное чувство каким-нибудь совместным ритуалом? "Треугольник Силы"!

Он вытянул одну сжатую в кулак руку по направлению к Веронике, другую - ко мне.

Вероника прикоснулась кулаком к его кулаку, так же поступил и я. Потом наши взгляды встретились.

- Ну же! - торопил Джеронимо. - Сейчас это - буква "Л"! Я генерирую мощный поток, но он, разделившись, хлещет в пустоту с двух концов. Замкните контур, и мы, как катушка индуктивности, породим вокруг себя такое мощное поле, что стены падут и погибнут враги!

Я протянул над столом руку. Средний палец на ней все еще болел. Вероника ответила на жест, предварительно закатив глаза.

И тут, когда треугольник замкнулся, мне вдруг почудилось, будто по всем нам действительно пробежал электрический разряд. Закололо в ладонях, загудел мышцы, волосы Вероники, которые она еще не успела увязать в скучный хвост, приподнялись. Закричал, упав, мой эмоциональный двойник, и комнатка, в которой он жил, уменьшилась в размерах.