Василий Криптонов - Летящие к солнцу 1. Вопрос веры (СИ)

Не знаю, чего это меня сегодня понесло речи толкать. Я даже не пытался накормить двойника, просто говорил и говорил, что в голову шло. Черноволосый, который кивал в такт размеренному ритму моих слов, улыбнулся снова.

- Я в вас не ошибся, - сказал он. - Думаю, не ошибся ни насчет одного из вас. Как бы вы ни старались выглядеть плохими ребятами, внутри вас горят какие-то волшебные искры, которые и помогут вам вернуть миру солнце.

- Вы правда в это верите? - вздохнул я, разгрызая следующую семечку.

- Я просто хочу перед смертью увидеть восходящее солнце, - сказал Черноволосый. - Зовите это верой. Слепой верой. Быть может, это - единственная эмоция, которую я могу себе позволить.

Я усмехнулся, узнав свои слова, но мое расположение к старцу только усилилось. Почувствовав это, он подошел ближе, прислонился плечом к корпусу бронетранспортера.

- Я считаю, что весь мир - огромная паутина, с какой стороны ни посмотри, - заговорил Черноволосый, задумчиво глядя в пустоту. - Та паутина, о которой говорю я - паутина веры. Каждая ее ниточка - чья-то вера. Кто из них прав, господин Риверос? Кто ошибается? История знает случаи, когда рвались самые толстые и надежные нити, а тончайшие, неразличимые глазом, выскальзывали из перепутья и свивались в вожделенный клубок. Иногда вам будет казаться, что вы запутались в этой паутине. Вокруг вас будут стоять люди, затягивая удавку. У вас потемнеет в глазах, и покажется так легко податься навстречу, ослабить это страшное давление, сдаться чужой вере... Но вы не поступите так, господин Риверос. Вы продолжите выпутывать свою нить, на другом конце которой - солнце.

Когда он ушел, я улегся на броне и закрыл глаза. На столике в комнате моего эмоционального двойника тикали часы: 10:07:17. Секунды шли в обратном направлении. Что я мог сделать? Ничего. Я заснул, положившись на судьбу, хотя вряд ли это можно было назвать сном. Я просто сидел рядом со своим двойником и смотрел на часы. Когда осталось восемь с половиной часов, кто-то там, извне, принялся меня будить.

Я открыл глаза и увидел грустную-грустную Веронику, сидящую рядом со мной. Она легонько тормошила меня за руку. Увидев, что я проснулся, отвела взгляд.

- Скажи, Николас... Хотел бы ты перед смертью заняться чем-то таким, чем никогда не пробовал? Прекрасным и захватывающим. Тем, о чем и не мечтал раньше?

- Конечно, - шепнул я, чувствуя, как сердце замирает. - Ты и я?

- Только ты и я, - еще тише отозвалась она, положив цевье автомата мне в руку. Мои пальцы, дрогнув, обхватили его, скользнули по пластику, пока еще холодному, но вот-вот готовому раскалиться.

Вероника вздрогнула от этого прикосновения и прикрыла глаза. Глубокий вдох... Она поднимает свой автомат, нежно вводит магазин в гнездо. Большой палец касается переключателя режима огня, и у меня сбивается дыхание.

Щелчок - и оружие в режиме автоматического огня. Сладкая дрожь пробегает по телу. Ощупью я нахожу такой же переключатель у себя и повторяю движение Вероники. "Да, вот так, - беззвучно шевелятся ее губы. - Еще разок..."

- Давай вместе... - Я не узнаю того хриплого шепота, что вырывается из меня. Сердце стучит все быстрее.

Вероника закусывает нижнюю губу, сдерживая стон, и кивает. Два глухих щелчка раздаются одновременно. Мы, как едино целое, дергаем затворы.

- Как же я этого ждала! - Вероника вскочила на ноги: глаза сверкают, руки страстно сжимают автомат. Только сейчас я заметил, что за спиной у нее висят еще два, один из которых она спешит передать мне. - Держи. Пошли готовить подсолнечное масло!

***

Поскольку нам вернули все наше оружие, конвой существенно увеличился. Теперь мы шагали по коридорам в окружении двух десятков солдат, ни на миг не выпускающих нас из прицелов.

- И как ты добилась, чтобы они тебя хотя бы выслушали? - недоумевал я, вспоминая прежние неудачные попытки Вероники общаться с солдатами.

- Женские штучки, - с неожиданным кокетством отозвалась Вероника. - Ну, знаешь, у каждой девушки есть какой-то секрет. Верно говорю, рыло? - прикрикнула она.

Командир с заплечным мешком, шагавший первым, повернулся, и я понял, почему он всю дорогу избегал на меня смотреть. Под правым глазом расплывался фингал, нос кое-как фиксировался лейкопластырем.

- Она - мужик, точно тебе говорю, - гнусаво сказал командир. - Слыхал, раньше делали такие операции. Ни одна баба не сможет...

- Шагай веселее! - оборвала его Вероника. - Мы тут, если что, подыхать собрались, а он разглагольствует. Ты, кстати, понял, что мы идем подыхать? - повернулась она ко мне. - Чтобы без иллюзий.

- Я готов с той самой секунды, как в спальню отца ворвались ваши силовики. Но почему нас только двое? Я уверен, Джеронимо тоже не отказался бы подохнуть.

Вероника нахмурилась.

- Ему там... без того весело. А я не могу больше ждать. Захочет - пойдет за нами, не захочет - пусть выращивает грибы. Он уже не ребенок, хватит над ним трястись.

- Ты ему хоть сказала?

- Конечно, сказала. Только его больше занимало то, что говорила она.

Я представил Джеронимо в объятиях Мышонка и содрогнулся. Пара странная, но при этом до нелепости гармоничная. Может, есть и такой вариант? В конце концов, это ведь не Джеронимо обрушил в метро БТР. Вдруг совет смилуется? Пусть у них все будет хорошо.

Мы подошли к сурового вида металлической двери, когда мой внутренний таймер показывал чуть больше пяти часов. Командир сбросил мешок и распустил тесьму.

- Огнеметов и сетей вам не полагается, - говорил он, вынимая свертки. - Сами понимаете, боеприпасы у нас не бесконечные. Но есть ежемесячный допустимый лимит, поэтому поначалу чуток поможем. Одевайтесь.

Мы облачились в противотриффидные костюмы из грубой и жесткой такни, обшитой стальными пластинами. Сетчатые маски Вероника отвергла, предпочтя наши. Командир проверил одну, положив на пол и врезав прикладом. На маске не осталось ни царапины.

- Добро, - кивнул командир. - Рукавицы обязательно.

От рукавиц пришлось отказаться - палец не мог нащупать спусковой крючок сквозь толстую ткань. Подобрали толстые перчатки, но командир только сокрушенно качал головой: не то, не то...

- Тесаки вам все же выдам, - вздохнул он. - Под свою ответственность. Потом, если что, магнитом выудим. А вообще - соглашались бы грибы растить, все польза.

- Не выйдет, - улыбнулся я ему. - Мы - крутые.

Командир улыбнулся в ответ.

- Ладно, давайте начинать. Все по местам!