Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

-- Тут будет модный клуб. "Византия" называется. Скоро вывеску приделают. Иллюминацию зажгут. Красотищу обещают, закачаешься. Приходи к открытию. На ноябрь как раз и будет.

-- А что же в этом клубе дискотеки будут, что ли?

-- Хе, дискотеки для молодёжи, -- хмыкнул старик от такого непонятливого собеседника. -- А здесь, говорят же тебе, клуб. Для солидных людей. Вечеринки, шоу, может, свадьбы будут проходить.

-- Свадьбы?! -- холодок пробежал по коже Лёни, -- свадьбы -- это серьёзно...

-- Знаешь, что, мил человек, приходи, когда откроют. Праздничная программа намечается, подарки будут, артисты из Москвы.

Сторож, так же тихо, как и появился, растворился в тёмном проёме и прикрыл за собой калитку. Лёня продолжал стоять возле и, задрав лицо, навстречу набегающим ледяным каплям, всматривался в чёрные окна особняка. Так они стояли рядом, старинный дом и человек, рассматривая друг друга, словно решая, какую роль они сыграют в судьбе друг друга.

-- Я обязательно приду, -- обращаясь к дому, громко произнёс Леонид, и тот, словно ожив под порывом ветра, заколыхал и задвигал своей драпировкой, как будто пытаясь что-то ответить дерзкому человеку. Через мгновение Лёня уже мчался по улицам опустевшего города, в сторону родного района.

Двор встретил велосипедиста ночной тишиной. Уже на подъезде к дому Лёня почувствовал жжение в груди. Холодный воздух, который он захватывал открытым ртом, доставлял с каждой порцией всё больше неприятных ощущений. Дышать становилось всё тяжелее. А во вдохе стали слышны какие-то хрипящие и скрипучие посторонние звуки. Приходилось дышать неглубоко и всё время держать лицо в поднятом воротнике, который едва защищал от студёного ветра. Нездоровая испарина, выступающая на лбу, не предвещала ничего хорошего.

Лёня подкатил к своему подъезду и устало слез с велосипеда. Он едва не валился с ног. Голова гудела, а ощущение нехватки воздуха делало любое движение невыносимым. Неимоверными усилиями пришлось тащить велосипед к себе на этаж, а тот, словно капризный ребёнок, как специально цеплялся за перила и выступы, сопротивляясь возвращению домой. Бросить бы его тут до утра, да ведь не простоит долго. Ещё пара рывков, и цель достигнута. Дверь была не заперта и открылась при лёгком толчке.

Едва войдя в полутёмную прихожую, Лёня услышал голос деда Сани. Старый выпивоха не мог жить без компании и поэтому искал любую возможность для общения. Видимо, и на этот раз он не удержался и пригласил ещё собутыльника в Лёнькину квартиру. Они сидели на кухне, но слышно было только деда, который, когда выпьет, был неудержим в желании высказать свои "гениальные" мысли. Любил говорить много и часто, просто так и не по делу. Теперь его пьяный голос что-то невнятно декларировал, на этот раз стихами:

-- За жизнь, что прожита не мной, другим,

В конце пути порвав багровую рубаху,

Людской молвой на скорую судим,

Теперь я голову несу на плаху...

Дед Саня читал с чувством, переходящим в упоение. Где-то понижая голос до вкрадчивого и, где надо, возвышая до торжественного.

Лёня, пока снимал обувь, даже заслушался порывом открывшегося таланта своего знакомого. Внезапно неожиданный кашель, сухой и колючий, разрезал болью грудь Леонида.

-- Кто-то пришёл? Похоже, твой приятель вернулся... -- пробурчал кому-то Саня, и уже громче прохрипел в темноту прихожей: -- Лёнь, это ты?! Что-то долго тебя носило. Мы тут уже заждались.

-- Кто это мы? -- Лёня сразу прошёл в комнату и свалился на диван. По большому счёту ему было всё равно до пьяной компании и хотелось лишь, чтобы все скорее отстали, и дали просто выспаться.

Саня не слышал его и гремел на кухне посудой. Оттуда доносилась невнятная речь:

-- Надо ещё выпить... Я уж тебе не предлагаю, извини.

"Да с кем же он там?" -- подумал Лёня, а вслух лишь громко попросил: -- Поставьте чайник на плиту!

-- Да ты чего, старик!? -- шаркающей походкой дед Саня появился в комнате, опираясь о стену для придания своему телу стабильности. -- У тебя гостья, а ты даже не соизволишь поздороваться!?

-- Какая гостья!? -- Лёня сразу же вскочил. Предчувствие, похожее на тревогу, обуяло его. Он моментом оказался возле кухни, одним махом распахнул дверь и замер. Никого там не было. Старый алкаш обманул его. Возникший за Лёнькиной спиной Саня изобразил удивление, изо всех сил пытаясь как можно шире открыть свои мутные глаза.

-- Сидела только что! Разговаривала со мной! Чай пила, от водки отказалась!

Действительно, на столе стояла чашка с налитым чаем, тарелка с печеньем и рюмка из-под водки. Самое главное, что кухня была опять прибрана и ухожена.

-- А кто сделал уборку?

-- Она и сделала. Пришла такая интересная, говорит, знакомая и хочет подождать тебя. Ну, я и впустил, не держать же девушку на лестнице. Хозяйственная такая. Сразу видно, умная, интеллигентная барышня. Очень мило беседовали... Куда же она запропастилась?

Дед Саня, покачнувшись, полез под стол, долго пыхтел и, наконец, воскликнул:

-- Вот она!

-- Кто?

-- Беленькая! -- и Саня извлёк наполовину выпитую бутылку водки, которую с грохотом водрузил на середину стола. -- Выпьем?

Лёню обуял сильнейший приступ кашля, отчего его скрючила обжигающая боль в груди. Он жестом отказался от поднесённой рюмки, прошёл в комнату и вдруг остановился. А ведь несчастный алкоголик прав. Кто, как не он, в своём пьяном угаре мог видеть Хельгу, так же, как когда-то видел её сам. Он вернулся на кухню, когда дед Саня закидывал в себя очередную порцию водки.

-- Послушай, дед, как она выглядела? Светлые, почти белые волосы? Красивая...

Тот лишь кивнул, сморщившись от принятой рюмки, которая, судя по всему, уже была лишней. Ещё мгновение, качнулся, взглянул безумными глазами, туда на тёмное окно, словно увидел кого-то там, протянул руку. Пытаясь безуспешно удержаться за край стола, медленно завалился на пол, увлекая за собой посуду. Протяжный стон вырвался из его уст вместе с брызгами слюны. Зрачки бешено вращались, а пальцы рук, скрючившись в невероятных изгибах, протянулись вверх, туда, где горел единственный источник света, тусклая лампа. Это был явный перебор, теперь что-либо говорить ему стало бесполезно. Лёня, свернув полотенце, подложил под голову поверженному зелёным змием приятелю. Ему самому было нелегко, и он решил не возиться с распластанным на полу телом, перетаскивая его в комнату. Кажется, дед и так недурно устроился и не имел ничего против поспать на жёстком полу.

Тут в прихожей послышались шаги. Кто-то, не снимая обуви, прошёл в квартиру. Лёня даже не успел выйти навстречу, как на кухне появились двое. Это были невесть откуда взявшиеся фельдшеры скорой помощи. Мужчина средних лет, видимо, старший, и парень -- ассистент.

-- Леонид Аркадьевич? -- сходу задал вопрос врач.