Дмитрий Мачальский - Рыжик (СИ)

- Ты чего? - нахмурилась Люда, от греха подальше отбирая у той банку.

- О...ой, не могу! - схватилась Юлька за живот и за спинку стула. - Ой, щас сама рожу!

Люда обиделась.

"Ах так, подруга, да?! Смешно, да?! А чтоб тебя!.." - вскипела она праведным гневом и... в сердцах пихнула Юльку... Захотела пихнуть... Очень захотела...

...И сгустившийся на мгновение воздух швырнул её желание прямо Юльке под руку.

"А-ЙЯЙ!" - взвизгнул "воздух" Миклухиным голосом. - Ты чего?!"

- Ой, немо...Й-ЮЙ! (быдым-быдыщь!) - загремела сбитая с опоры Юлька - Люськи-и-ин!!! - и уже без смеха отлепилась от стула, укоризненно глядя поверх прикрывших нос ладоней. - Ну ты в своём уме?! Миклуха, следи за своей ма... этой!

"Лю, ну как ты себя ведёшь!.. Как маленькая, ваще!"

- Ух ты! Ни чё се... - восхитилась Люда, но под укоризненными взорами изнутри и снаружи почувствовала угрызения совести. - Ладно, ладно... Извиняюсь, не подумала. - Однако подружки продолжали давить многозначительным молчанием, и Люда покаялась окончательно: - Ну извини, Юльчик, ей-богу, не хотела.

Она встала и деликатно отвела Юлькины руки от лица:

- Покаж, шо у тебя там? - Но, только глянув, забыла и про деликатность, и про раскаяние: - Шо ты стоишь, руками трёшь, мантэлэпа?! Бегом в ванную, под холодную воду!

Юлька хлопнула ресницами и сорвалась с места - только ночнушкой вильнула. Люда уже не стала возвращать - нос важнее! А сама, тем временем, села обратно на кровать, внутренне готовясь к худшему.

"Миклуха-а-а... а что здесь вчера было?"

"Не, ну нормально?! Она ещё спрашивает!.. - заявила деточка таким тоном, что Люде заранее стало стыдно. - Ты зачем туда пошла, а?! Я же говорила, я предупреждала... так нет! Ей, видите ли, подуреть захотелось!.." - съязвила малАя и обиженно замолкла.

Люда отметила "ого!", но промолчала, ощущая "тёмные тучи" Миклухиного настроения. Потом представила толстенького пушистого щенка и стала мысленно его наглаживать. Пока "на горизонте" не посветлело.

"Ну ладно, ладно... - сделала та одолжение. - На этой твоей... деськатеке... ты стала такая... такая... От тебя шарашило, как... вот как-то..." - И вдруг в голове возникла картина большой новогодней ёлки (Люда вспомнила даже, как всей группой ходили на неё в прошлом году). Ёлка сияла игрушками, а по растянутым от вершины гирляндам разбегались во все стороны весёлые огни. Только при этом, вместо радости возникло и стало разрастаться давящее чувство пустоты. И даже горло сдавило, будто от нехватки воздуха.

"О'о-ой... Хватит! Не надо..." - И картинка исчезла. Люда испуганно продышалась: - "Ого! Вот тебе и повеселилась... Так что мне теперь и на танцы нельзя?"

"Ы...ы, - подтвердила малАя. - И вообще, ты теперь должна меня слу-у-ушаться!"

"Да-а-а?.. - не удержавшись, передразнила Люда. - А ты-ы-ы?"

"Ойх... Ну конечно должна, - с житейской мудростью вздохнула деточка. - Что я, не понимаю!"

Люда ехидно хмыкнула, но тут вспомнила самое главное, с чего начался весь разговор, и игривое настроение моментально испарилось.

"Так что там с беременностью?"

"Я не знаю, - честно призналась Миклуха. - Я ещё маленькая".

"Так, а?.." - начала Люда, но её прервала хлопнувшая дверь.

В комнату "вползла" Юлька, потирая фиолетовый от холода нос.

- Ну что, вспомнила, пьяница? Где ж ты так успела нарезаться, а?

- Так я ж - як нигды ниц! В смысле, ни капли... - безнадёжно проныла Люда и посмотрела на подругу таким жалобным взглядом, что Юльку чуть не скрутило по-новой, но она вовремя вспомнила разбитый нос и страшным усилием воли привела себя в серьёзный вид.

- Может и не пила, но выглядело это...

- Выглядело?!

- Ну-у-у... пока Матвийчык тебя провожал в комнату, ты ТАК до нього залицялась ... (прим. - "заигрывала")

- ...?!

- ...И что он - хороший, и что ты - совсем не пьяная, и... и...

- ...что не беременная?! - в ужасе продолжила Люда.

- Ну да. Кстати, а что ты хотела сказать этим своим "почти"?

- Ммм....-ма до-ро-га-я! - Люда схватилась за голову и с головой в обнимку упала на кровать. - Мама дорогая... Боже ж как стыдно!

- Да-а-а... - почухала растрёпанный "одуванчик" Юлька. - И что - совсем-совсем... в смысле - не пила? - поинтересовалась она (Люда только головой покрутила). - Надо же! И что теперь?

- Не знаю. Я на работу не пойду...

- Дура что ли? - возмутилась подруга. - Да с кем не бывает! Ладно, щас бегом умываться, а потом... будем спасать твою честь!

На этот раз подруга мучила недолго... минут сорок. Она обхаживала Люду, словно кот - сметану. И как бы даже ничего не делала: всё примеривалась, приглядывалась, бралась подкручивать и подкрашивать, сама же скептически хмыкала, разглядывая собственное творчество. Людыно нытьё "ну хватит!.. ну пошли уже!.." отметалось непривычно резким "терпи!", и всё начиналось заново: опять подводила, опять подкручивала... Но вот, с торжественным "можно!", перед Людой было водружено зеркало и все заранее приготовленные слова застряли у той в горле, потому что ругать Юльку было не за что. Юльку можно было только хвалить...

Вроде всё осталось на месте, но в обычной бледной конопатости вдруг появился оттенок чего-то утончённо-возвышенного, "лисий хвост" расплёлся и лёг на плечи, обрамляя лицо мягким золотом, из-под едва подведенных бровей глянули серые неземной задумчивости глаза.

- Вот ещё бы вечернее платье сообразить... - оценивающе прищурилась Юлечка.

- НЕТ!

- А ему бы понравилось...

- Обойдётся... - буркнула Люда, краснея и, пока не поздно, бросилась искать "вечерние" джинсы.

"Ну-ну..." - многозначительно добавила Миклуха, и Люде очень не понравилось ощущение готовящейся подлянки.

Уже почти придя на работу, Люда увидела через стеклянные двери толпу народа в вестибюле и наотрез отказалась идти главным входом. Пришлось Юльке отбрехиваться от назойливых вопросов и открывать "подпольщице" окно с заднего двора. При этом, ощущения обе испытали НЕПЕРЕДАВАЕМЫЕ! Юлька ругалась, втягивая подругу через подоконник, Люда краснела, вполне сознавая идиотизм положения, малАя ухихикивалась, явно готовя какую-то пакость. Само счастье, что в коридоре никто из знакомых не встретился. Неожиданность подстерегала как раз за дверью своей комнаты - там их появление вообще не заметили.

- Як ви можете так говорити ?! - бушевал там Мыкола Яковыч, "испепеляя" орлиным взором окружающих. - За що в и так не любите св╕й народ ?!!

- Може навпаки - любимо ... - попытался вставить Владимир Иваныч, но сознание оппонента было уже вне досягаемости. Мыкола Яковыч в сердцах махнул рукой - что, мол, вам объяснять! - и выскочил наружу. Девочки, оторопело замершие у выхода, едва успели посторониться.

- Фух! Ну, развоевался Мыкола... - Владимир Иваныч покачал головой. - Как он не понимает, что ломать...

- Так! Мужчины! - вмешалась Екатерина Львовна, до этого момента изображавшая деталь мебели. - Может хватит о политике?