Кротков Антон - Аннотация

Генерал попросил у Одиссея лупу и тоже долго рассматривал в неё самородки, а затем золотой песок, высыпав его себе немного на ладонь.

– Столь значительные примеси платины встречаются только на Памире. А так как сумка должно быть принадлежала одному из подстреленных вами – генерал поднял глаза на комиссара – басмачей, то теперь я могу утверждать, что банда пришла сюда с Памира.

– Не морочьте нам голову, генерал! – усмехнулся комиссар, который почувствовал себя вновь вправе претендовать на первую роль в экспедиции, и потому желал подорвать авторитет Вильмонта.

– Ещё скажите, что они пришли сюда специально ради нас! Лично мне ясно, что это случайная шайка бродячих разбойников, которую занесло в эти края шальными ветрами. Но мы им дали хорошего пинка, так что скорей всего они быстро уберутся восвояси.

– Как я понимаю, вас не устраивают мои формулировки – спокойно принял вызов генерал. – Вы желаете точности? Извольте. Я считаю, что золото было найдено на Памире по ту сторону Заалайского хребта, а именно – в районе Алтын‑Мазара. Думаю тут также есть золото из района Ляхша, где Мук‑Су впадает в Кизыл‑Су. Этот мелкий песок мог быть собран в реках Алайского хребта, даже по эту сторону.

Генерал пояснил, что может определить, из каких мест это золото, так как в своё время выполнял на Памире специальное задание Российского императорского географического общества, а именно его геологического отделения.

– Если бы в последнее время меня не стала иногда подводить память или при мне были бы сейчас мои дневники, я бы, конечно мог определить ещё точнее.

Наступила молчаливая пауза, сопровождаемая плеском воды и шорохом лёгкого бриза, веявшего над рекой. Все стояли в задумчивости. Похоже, генерал убедил всех за исключением комиссара. Теперь Лукову стало совершенно ясно, что бандиты ни за что от них не отвяжутся, не для этого они прошли такое значительное расстояние по незнакомой местности.

Генерал будто прочитал его мысли:

– Мы рано обрадовались. Полагаю, что нас атаковала только часть отряда – разведчики. Главные силы этой банды наверняка не так уж далеко. И составляют её не мобилизованные насильно «палочники», то есть бедняки‑дехкане, воюющие топорами, вилами, мотыгами, а то и обыкновенными палками. Судя по оружию и снаряжению, которое я видел на убитых басмачах, против нас сражаются отборные джигиты – «мерганы» или по‑нашему «стрелки». Если судить по содержимому сумки одного из утонувших нукеров, а он вряд ли являлся командиром разгромленного нами отряда, то можно предположить, что эти бандиты имеют большую власть там, куда мы направляемся. Им платят дань местные кланы, контролирующие золотые жилы Памира…

После тщательной разведки брода экспедиционеры законопатили щели в бортах и под капотом автомобиля смесью из речной глины и песка и благодаря этому сумели без проблем переправится на противоположный берег.

Глава 24

В лагере басмачей мулла прочитал молитву о погибших воинах Аллаха, после этого начались приготовления к обеду: было устроено место для большого костра, двое усачей‑бородачей вынесли на специальном шесте огромный бронзовый казан – котёл для приготовления пищи. В нём готовилась еда для всей басмаческой орты. Казан считался чуть ли не главной походной ценностью подразделения. К котлу прилагался гигантских размеров половник. Его, словно церемониальную булаву, торжественно нёс на плече самый толстый член банды – её главный повар, который почётно именовался «распределителем похлёбки». Проголодавшиеся после долгого пребывания в седле воины одобрительными криками приветствовали появление повара и его подмастерьев, которые обещали накормить их пловом, приготовленным из захваченной на почтовой станции хромой кобылы.

В стороне от всех сидел связный русский пленник. С того момента, когда шофёру накинули на шею петлю аркана и потащили в степь, воспоминания его были спутанными и фрагментарными. Парня спасло то, что он успел просунуть руку в сжимающуюся удавку и тем спас себя от удушения. Его так и тащили с задранной правой рукой. По пути бедняга старался подтянуться левой рукой на верёвке, чтобы не дать петле сломала себе шею. Сколько продолжалась эта борьба, пленник не знал, но в какой‑то момент гонка вдруг прекратилась. К нему подошли трое, они придавили его к земле, кряхтя и бранясь, стали связывать ему руки и ноги. От них воняло так, что хотелось задержать дыхание.

Связанного пленника перекинули через холку лошади и так доставили в этот лагерь. Здесь пленником занялись трое бандитов. Вначале они издевались над ним, особо не утруждая свою фантазию – били, прижигали кожу тлеющими головешками из костра, кололи и резали ножами. Их очень возбуждали стоны и крики жертвы. Но потом бандитам захотелось чего‑то более изощрённого. Самый молодой из них – единственный безбородый с ломающимся мальчишеским голосом раскалил на костре шомпол от винтовки и попытался проткнуть им сердце пленника, но его старшим приятелям это показалось недостаточно забавным, и они взялись преподать «салаге» науку.

Шофёра крепко привязали спиной к невысокому врытому в землю столбу. Бородач с сильно развитыми надбровными дугами и гнилыми зубами слепил миску из сырого теста и водрузил её на обритую макушку жертвы. Получилось что‑то вроде короны. Второй «учитель» поставил на огонь железную чашку с маслом. Пленник догадался, какая средневековая адская пытка его ожидает и сжался от ужаса. Когда масло закипело, пленнику завязали глаза.

В этот момент несчастный не мог видеть, как поблизости появился человек в шапке из рыжего меха. Поверх его перетянутого коричневыми портупейными ремнями английского френча был надет голубой парчовый халат. Это был сам предводитель банды – курбаши. При его появлении все почтительно склонились.

Некоторое время главарь банды молча разглядывал пленника, лицо которого заплыло от побоев и превратилось в один большой синяк, одежда была разорвана и сквозь лохмотья видны кровоточащие раны и бардовые рубцы. Затем курбаши ленивым жестом подозвал одного из пытающих пленника воинов:

– Подвесьте‑ка «уруса» над большим казаном.

Палачи тут же бросились исполнять приказание. К этому времени подмастерья повара уже зарезали трофейную кобылу и заканчивали разделку туши, собираясь забросить куски мяса в кипяток с варёным рисом, морковью и луком. Но приказ курбаши не подлежал обсуждению.

– Ничего! Вместо конины будет у нас плов с большевистской бараниной! – громко крикнул заждавшимся обеда солдатам «распределитель похлёбки».

Жажда жестокого зрелища пересилила во многих басмачах даже голод. Приуныв поначалу от новости, что долгожданный обед откладывается, теперь они восторженно хлопали себя по ватным халатам и оживлённо обсуждали тонкости варки человека живьём.