Константин Дадов - Дискорд однажды - Дискорд навсегда (СИ)

Доспех сплавившийся с плотью быстро остыл и застыл, превращая своего владельца в подобие статуи. Однако же, предводитель двурогих воителей, совершенно не собирался сдаваться так просто и всеми силами начал пытаться вернуть себе подвижность. С отчетливо слышимым треском, ставший ломким метал раскололся в местах, где раньше были сочленения. Нижняя часть шлема осыпалась, позволяя минотавру исторгнуть из горла рев, в котором смешались боль и ярость, страх и ненависть, отчаяние и безумие.

Обе оплавленные булавы, все еще удерживались пальцами рук, более не способными разжаться... но великий вождь даже потеряв разум, не мог себе позволить бросить оружие. сфокусировав взгляд на белой аликорне, он бросился в атаку, грузно топоча копытами и скрипя краями железных пластин, по которым текла кровь из многочисленных ран.

Жалкая кучка бойцов, оставшаяся от вторгшегося в Эквестрию воинства, не попавшая в зону воздействия чудовищного заклинания, вскинув копья и мечи, поддержала своего предводителя в самоубийственном маневре.

Что ж по воле белой руки, минотавры - бойцы наше время - война.

Что стенать коль наши полки, окружила врагов стальная стена.

Мы не знали что случай слеп, что рассвет нам смерть принесет,

Но оставит в их памяти след наш последний удар...

Минотавры вперед!

Земные пони лавиной понеслись наперерез двуногим солдатам, но остановить набравшего скорость гиганта уже не успевали. Несколько пегасов попытавшихся встать на пути, даже не были замечены монстром. Почти добравшись до своей цели он занес правую булаву над головой для удара, но больше не смог пошевелиться будучи окутанным золотым сиянием.

Рог Селестии сиял чистым теплым светом, а в ее глазах застыло холодное безразличие к жертве, чьи руки пролили целые реки крови маленьких пони. По воле богини солнца, железо рассеивающее магию осыпалось прахом, обнажая уродливые раны, а затем минотавр начал каменеть. Процесс был медленным и болезненным, о чем можно было судить по расширившимся зрачкам и нарастающему безумию в глазах великана.

А в то же время, последних двурогих чужаков, земные пони подняли на копья, в еще дергающиеся тела летуны разряжали арбалеты а подошедшие алмазные псы, бесхитростно рубили головы.

- кобыла, ты украла у меня победу. - Сплевывая на землю розовую кровь, заявил Фенрир, подходя к правительнице Эквестрии вместе с Фемидой.

Услышав знакомый голос, белая аликорн встряхнулась, сбрасывая с себя отстраненное состояние. Ее взгляд тут же метнулся на поле минувшего боя, губы дрогнули а в глазах блеснула влага. Огненные грива и хвост снова стали обычными волосами, колышущимися на неощутимом ветру а от тела прекратила излучаться подавляющая волю мощь.

- я... должна была прийти раньше. - Скрывая всколыхнувшиеся в душе эмоции, с нотками вины в голосе произнесла кобыла.

- что бы отнять прекрасную победу еще и у своих подданных? - То ли изумился, то ли восхитился алмазный пес. - Ну ты и жестокая! Только посмотри на морды своих пони: улыбки, слезы счастья, дружеские и не только объятья... если бы не было этой битвы, они бы никогда не превзошли самих себя, так и оставаясь беззащитными травоядными.

- но погибли слишком многие. - Попыталась возразить принцесса дня.

- только от тебя зависит, забудут жители Эквестрии их имена и совершенный подвиг, или нет. - Хищник протянул правую переднюю лапу и оскалившись, бесцеремонно потрепал богиню солнца по голове. - Хоть погибли и многие... но ведь выжило гораздо больше. И еще: я бы советовал нанести ответный "визит вежливости", что бы двурогие вдруг не подумали, будто все их действия окажутся безнаказанными.

Фыркнув, белая аликорн дернула головой, сбрасывая лапу Фенрира, а затем заявила:

- я займусь этим сама, но только после того как мы поможем раненым и расселим тех, кто лишился домов.

- что-то мне подсказывает, что Верба будет рвать гриву на голове, когда узнает о новых затратах которые лягут на казну. - С нотками веселья в голосе заметила Фемида.

***

Кто в полях Эквестрии спит, кто под копьями в битве пал,

Кто в тартаре скалы дробит, кого демон в чаще нагнал.

Ворон в сини бездонной кружит, кто-то нас за собой позовет,

Никого только горное эхо вторит: минотавры вперед!

Минотавры вперед.

Пыль вздымается сотнями ног, рев рога рвет тишину,

В мир уходит много дорог, наша ведет на войну...

(Сауроныч).

(конец отступления).

(шпаргалка).

Див -дух тщеславия.

Кристалл Рэйн - дух жадности.

Голден Руно - дух алчности.

Уайт Мун - дух гордыни.

Фенрир - дух ярости.

Брут - дух зависти.

Гурман - дух чревоугодия.

Старсвирл, (Стар Грим), - дух любопытства.

Верба - дух азарта.

Фемида - дух мести.

Плут - дух обмана.

Вира - дух безжалостности.

Найтмер - дух страха.

Кризалис - дух похоти.

Часть 32

ГЛАВА 31.

(отступление).

- поторапливайтесь, мешки с мясом, пони уже на подлете! - Громко рыча, механики тычками и пинками подгоняли суетящихся подмастерьев, бегающих по единственной широкой улице города-кузни, в на первый взгляд совершенно хаотичном порядке.

После разгрома армии Великого вождя, прошло не больше двадцати дней, а Эквестрия уже нанесла свой сокрушительный удар. Карателям не нужны были рабы или земли, они не собирались осаждать города и крепости, их не интересовали богатства и технологии, (по крайней мере, своей заинтересованности они не показывали).

Принцесса Селестия, лично возглавившая пегасов и единорогов, с самого начала продемонстрировала серьезность своих намерений, заставив несколько пограничных баз снабжения, исчезнуть в вспышках золотого света, после которых остались лишь обожженная земля и оплавленный камень. Другие волшебники не отставали от своей предводительницы, нанося страшнейшие по силе удары, разрушая дороги и мосты... а благодаря тому что они передвигались на небесных повозках запряженных летунами, преимущество в мобильности было подавляющим.

Народ минотавров терпел разгром, который обещал откинуть их в развитии до первобытного племенного строя. Что бы этого не произошло, требовалось спасти хотя бы часть технологий, мастеров и чертежей, перевезя все эти богатства в дальние от Эквестрии убежища.

"Селестия не успокоится, пока не доберется до всех виновников войны. Придется устроить для нее представление, в котором минотавры отчаянно защищают последнюю твердыню...".

Так думал Стар Грим, удобно устроившись в наполовину сидячем, на половину лежачем положении, будучи зафиксированным на деревянном кресле при помощи широких ремней обхватывающих торс. Его сидение находилось внутри конструкции из труб и брусков твердого дерева, установленной на четыре небольших колеса, поверх которой навешивались тонкие железные пластины.