Карина Пьянкова - Леди строгих правил. Леди и старая тайна

Слабая защита…

Днем мне еще удавалось держать себя в руках, но чем темней становилось на улице, тем быстрей билось мое сердце. С каждой секундой становилось все страшней и страшней.

Однако я не знала, что мне стоило бояться не только фэйри…

В положенное время я спустилась к ужину, стараясь держать себя в руках и не вздрагивать от каждого шороха. Наверняка родители заподозрят неладное, если я продолжу вести себя странно.

Энн и Эмили уже сидели внизу и щебетали как две пташки. Не так давно в городке неподалеку расположился на постой гвардейский полк, что внесло сумятицу в бесхитростные души сестер и стало заодно и главной темой их разговоров. Они пытались втянуть в беседу и меня, однако военные не казались мне интересны. Да и я внезапно очень ясно осознала, что предпочитаю мужское общество. Более того, общество вполне конкретных мужчин. И именно они в моем доме стали не самыми желанными гостями.

– Дорогая, Эдвард сказал, сегодня ты нанесла визит миссис Чавенсворт? – спросила у меня матушка украдкой.

У меня появилось страстное желание отомстить брату за излишнюю словоохотливость. Ведь прежде он не так уж и часто делился с родителями моими похождениями, даже если не одобрял их. Мы предпочитали все решать промеж собой и не волновать мать и отца.

Почему теперь все внезапно изменилось? Неужели мы настолько сильно отдалились с ним?..

Покосившись на Эдварда, поняла, что да…

– Да, мама, я была у миссис Чавенсворт, – тихо ответила я.

Матушка наверняка подозревает, что с моим воскрешением в детстве все нечисто… Но мне не казалось, она не сумеет так легко принять новость о том, что меня вернули к жизни фэйри.

– Вероятно, что тебя интересовала… не столько миссис Чавенсворт, сколько ее гости?

На это я предпочла промолчать. Не хотелось дальше что-то объяснять.

Папа последним сел за стол.

Казалось, будто все в полном порядке…

Мы мирно беседовали, наслаждались ужином, пока отцу не принесли письмо. Обычно папа предпочитал не открывать корреспонденцию за обеденным столом, но слуга что-то шепнул ему и подал нож для бумаг. Вероятно, нечто особенное было с этим письмом.

Когда отец пробежал глазами по первым строчкам, он изменился в лице и словно бы побледнел.

– Дорогой? – окликнула его мама, но в ответ папа только махнул рукой, не отрывая взгляда от послания.

– Кэтрин… – хрипло выдохнул родитель, и мне показалось, будто я вот-вот лишусь чувств.

Что бы ни написали в злосчастном письме, это было обо мне… И отец пришел в ярость…

– Кэтрин, как ты могла?! Как ты могла так опозорить собственную семью?! Ты…

У меня перед глазами потемнело. Я не знала, кто написал отцу, но уже понимала, что именно сообщалось.

Мисс Кэтрин Уоррингтон пыталась бежать с мистером Греем, но была остановлена и возвращена домой родителям. С позором. Новость дошла до наших мест куда быстрей, чем мы рассчитывали с лордом Дарроу.

– Папа, я…

Отец тяжело поднялся и приказал:

– Замолчи!

Никогда прежде на меня не повышали голоса в собственном доме. Я беспомощно смотрела на отца и понимала, что моя жизнь уничтожена, как и мои отношения с семьей.

– Ты пыталась бежать с мужчиной, Кэтрин. Бежать!

Внутри все перевернулось от таких жестоких и несправедливых обвинений. Вот какой оказалась расплата за мою помощь мисс Оуэн.

– Это неправда, отец! – воскликнула я, из последних сил удерживаясь от слез. – Я никогда бы так не поступила!

Но по глазам родных я видела, что мне никто не верил. Даже мама… Даже Эдвард…

– Так вот почему тебя вернули домой, – тяжело вздохнул брат и сгорбился как старик. – Ты погубила себя… И нас всех погубила.

Сестры едва не рыдали от подобных новостей. Если раньше их шансы выйти замуж были невелики, то теперь исчезли вовсе. Им грозила участь старых дев… Обеим.

– Так вот почему ты говорила, что тебе нужно выйти замуж… – едва слышно прошептала мама, глядя на меня так, что захотелось умереть. Тут же.

Вокруг было только неодобрение, непонимание… и презрение. Никто не желал ничего слушать. Значит, не было смысла говорить...

– То есть теперь… теперь ты… п-падшая женщина?! – ужаснулась Эмили, взглянув на меня так, словно бы я была прокаженной. Энн глядела на меня с суеверным ужасом, уже явно представляя, как скончается в глубокой старости, окруженная одними лишь кошками.

Всего несколько слов – и вот я уже стала чужой для собственных сестер.

В этот ужасный момент мне хотелось, чтобы рядом оказался лорд Дарроу и защитил меня от всех ужасных слов, подозрений… Он ведь пришел на помощь, даже после того, как я пыталась помочь его любимой племяннице бежать с женихом, которого он не одобрял.

Хотелось встать за спину его милости и спрятаться от всех бед мира, от укоризненных взглядов родных, от собственной горечи. Он ведь сможет помочь мне, сможет все исправить…

– Уходи в свою комнату, – помертвевшим голосом произнес отец. – Я не желаю видеть тебя.

А в довершение всего папа приказал слуге запереть меня в собственной комнате. И это стало последним ударом, который лишил веры и надежды.

Я поднялась из-за стола и молча ушла к себе, не пытаясь больше оправдаться. Пусть так… Еще остались люди, которые верили мне. Люди, которые знали правду.

Оказавшись у себя в спальне, я дала волю слезам, которые беззвучно лились из глаз, не принося ни капли облегчения. Солнце уже зашло, на улице стемнело. Комнату освещала лишь одна свеча, и постепенно место обиды занял ставший привычным страх.

Ночь вступала в свои права. Время фэйри Неблагого двора. И словно в ответ на мои мысли донесся тихий, едва различимый голос.

– Зачем все эти страдания? Зачем боль? Идем, идем с нами, дитя человеческое, – говорил кто-то.

Я не видела того, кто обращался ко мне, и от этого страх становился только сильней.

– Что тебе делать в этом тварном мире, который так жесток?

Голос стал чуть громче, а потом я увидела, как простынь на зеркале зашевелилась, словно норовя сползти с него. А потом на ней проступили очертания ладони.

Создатель милосердный… Я одна, заперта, а в комнату пытается проникнуть фэйри.

Сжав зубы, кинулась вперед и прижала ткань к стеклу. Вряд ли такая детская уловка задержит нечисть, но не могла же я вовсе ничего не делать?

Комнату заполнил серебристый смех, и теперь я ни секунды не сомневалась в том, что за мной пришел именно Охотник. Его голос навсегда отпечатался в моей памяти.

– Ну и что же ты делаешь? Ведь тебе не удержать меня. И той безделушке, которую тебе дали, тебя не защитить...

Та ладонь, что тянулась ко мне из зеркала, попыталась схватить мою руку, и мне не хватило смелости: с истошным криком я отскочила и принялась стучать в дверь, умоляя выпустить меня наружу.