Павел Иванов - Хроники гномки, или путь целителя

-Что ты предлагаешь? – вырвалось у Брохмана.

Коготь выждал паузу. –Помощь! – коротко бросил он.

-Помощь? – переспросил Митрас, -Но от кого?

-Того, кто сможет восстановить дворфов в их правах, - отвечал человек в плаще, -Того, с чьим мнением придется считаться даже Триумвирату, и который обладает достаточными для этого связями. Того, чьё право на трон подтверждено гораздо более вескими основаниями, нежели чем сомнительное право юнца, втайне мечтающего о рясе монаха.

-Ты говоришь о… - начал Митрас.

-Именно! – перебил его Коготь, -О том, кто сможет взять власть в городе в свои руки, осадив зарвавшихся министров, и сделать Буреград процветающей столицей.

-О короле Хенне, - медленно проговорил Митрас Железногор.

Капюшон утвердительно склонился. Дворфийские таны загудели. –Ты предлагаешь нам изменить присяге? – набычившись, бросил Ульфир, приподнимаясь из-за стола.

-И это, по-твоему, одобрит Триумвират?! – вторил ему Гельман Крепкорук.

Остальные таны также не скупились на неодобрительные реплики, за исключением Митраса и Брохмона Бочкопуза.

-Досточтимые таны! – человек в плаще поднял руки, останавливая поток обвинений, -Вы неверно поняли меня. Я ни в коем случае не призываю вас к открытому восстанию. Я всего лишь прошу проявить немного лояльности к наиболее вероятному кандидату на трон, нуждающегося в достойном правителе. Все, что требуется от вас – не отступать от защиты своих интересов, также, как это вы делаете сейчас. И помощь придёт – она уже в пути.

-Помощь воргенов! – молчаливый Тулман подал голос, презрительно скривив губы, -С чего бы воргенам быть более заботливыми по отношению к дворфам, чем люди? За лордом Хенном не числится безумных приступов филантропии!

Под тканью капюшона, казалось, промелькнула улыбка.

-Это так, - признал Коготь, -Но для закрепления своего права на престол ему понадобятся верные и богатые кланы, и не из человеческой расы. Дворфийская диаспора славится своей надежностью и умением вести дела – это общеизвестный факт. Настолько общеизвестный, что кому-то захотелось подорвать её мощь. Почему досточтимый совет семерых собрался сегодня не в полном составе? Где почтенный Гриманд Элмор, один из мудрейших дворфийских танов? Очевидно, свое место за столом он сменил на кровать, и лишь Титанам ведомо, когда его дух вернется в тело.

-Откуда тебе это известноо? – подозрительно прищурился Ульфир, -Ты слишком осведомлен о наших делах, а мы знаем о тебе совсем немногое, да и то, со слов Митраса.

-Означает ли это, что ты подвергаешь сомнениям слова верховного тана? – вмешался Брохман.

Человек в плаще снова взметнул руку вверх, предотвращая уже грозивший разгореться новый спор.

-Я говорил с Болнером Ударом Клюва, - сказал он, - И предложил ему свою помощь. Мне ведом яд, которым пытались убить вашего тана. И не только его! Нынешнему окружению короля не нужны сильные диаспоры других рас, кроме человеческой! Не случайно в этот же день из всех лавок исчезли травы, способные изгнать этот яд из крови. Я знаю, о чем говорю, потому что и сам отчасти владею искусством врачевания. Более того, я знаю, кто подослал отраву тану…

При этих словах Ульфир и Тулман одновременно вскочили, с грохотом отодвигая тяжелые деревянные стулья.

-Знаешь?! Ты? Откуда? – проговорил Брохман, пристально вглядываясь в фигуру человека, словно силясь заглянуть под капюшон.

-В свое время, почтенный Бочкопуз, я смогу ответить на все ваши вопросы. Пока же, чтобы подтвердить искренность и достоверность моих слов, я помогу вам – я расскажу, где вы сможете найти отравителя...

В полумраке, царившем по низкими сводами покрытого копотью потолка, плавали клубы дыма. Человек с длинными, рыжеватыми с сединой волосами, собранными в лохматый хвост, напоминавший по виду конский, с грубыми чертами лица и косым шрамом, как бы перечеркивающим верхнюю губу, сидел в самом дальнем от входа углу, откинувшись спиной на стену. Щеки и подбородок были покрыты многодневной щетиной, ввалившиеся глаза и синева под ними говорили о проведенных им бессонных ночах. Просторные темно-фиолетовые одеяния были измяты, нижний край туники был вымазан засохшей грязью.

Человек время от времени то подносил к губам дымящуюся глиняную чашку, стоявшую перед ним на столе, то затягивался деревянной трубкой с причудливой резьбой, при этом поглядывая в низкое оконце с грязными стёклами. Пальцы его левой руки то и дело касались медальона из серебристого металла, висевшего на его шее на цепочке.

Кроме него в зале находилось еще несколько посетителей. Толстый дворф угрюмого вида, облокотившись на барную стойку, время от времени протирал её тряпкой. У стены напротив, неподалеку от входа, сидел карлик, которого можно было бы принять за гнома, если бы не характерная форма ушей и зеленоватый оттенок кожи, выдавший в нем представителя гоблинской расы.

Гномы также присутствовали здесь – они занимали отдельный стол, за которым с азартом мусолили потрепанную колоду карт.

У стены напротив барной стойки, пышнотелая девица в ярком платье громко хихикала, внимая несвязной речи сидевшего напротив неё бородатого человека со свернутым набок носом. Их стол окружали пустые бутылки и битое стекло.

Человек вздохнул и снова дотронулся до висевшего на груди медальона. Этот притон в закоулке головорезов был идеальным местом для всякого сброда, желающего укрыться от чересчур пристального внимания королевских служб.

Выпивка тут была скверной, еда – отвратительной, а контингент – опасным. Зато здесь не задавали лишних вопросов и без проволочек предоставляли крышу над головой и топчан, хоть и кишащий насекомыми.

Человек допил остатки напитка, поднялся, поправил цепочку и укутался плащом.

Гоблин, сидящий у двери, равнодушно поднял на него бессмысленный взгляд, когда тот проходил мимо. Человек уже взялся за ручку двери, когда она сама неожиданно распахнулась.

Порыв холодного сквозняка, ворвавшийся с улицы, взметнул скудное пламя в очаге и погасил с шипением несколько чадивших свечей.

Массивная фигура дворфа, облаченного в боевой шлем, кольчугу и отороченные мехом наручи, загородила собой дверной проём.

Человек отступил, сторонясь и уступая дорогу неожиданному посетителю.

Тот вошел, грузно ступая, и сразу за ним – еще двое. Коренастый широколобый дворф в кожаной куртке сжимал в руках тускло блестевший ствол мушкета, а его рослый спутник носил шахтерскую каску, держа в одной руке кирку, а в другой – фонарь, свет которого разогнал взметнувшиеся к потолку и стенам тени.

Дворф за барной стойкой издал не то возглас удивления, не то недовольное рычание, игроки в карты разом повскакали с мест, настороженно глядя на пришельцев. Гномы не достали оружие, но их позы и оттопыривающиеся карманы говорили сами за себя. Гоблин, чье зеленое лицо оказалось ближе всех к фонарю, подслеповато щурился и часто моргал, прикрываясь от света растопыренной пятерней. Одна только парочка у стены, казалось, не обратила внимание на вновь прибывших.